Высшая Я

«Нет! Никаких медитаций, никогда!» – кричала я в полной панике. Моя душа наотрез отказывалась встречаться с тем, что скрывалось в безднах моего бессознательного. Слишком велика вероятность столкновения с тем, кто ожидал меня там: пожирателем мыслей, крадущимся во тьме силуэтом.

Мама, перепуганная и обиженная, не знала, как реагировать на такой всплеск эмоций. Я же, в свою очередь, поставила себе запрет на любые попытки расслабления. Стены вокруг меня вырастали все выше, а методы охраны становились все более радикальными. Быть настороже стало моим единственным спасением, а любой шаг в сторону отдыха воспринимался как предательство собственной безопасности.

И все же, невзирая на бурю отказов и замкнутости, частица меня молча кричала о помощи. Какой-то внутренний голос, голос интуиции, такой же тихий и неприметный, как мерцание далекой звезды в безлунной ночи, шептал: ответ может быть именно в том, от чего я бегу. Пространство внутри, сокрытое за слоями страха, могло обладать ключевым знанием или силой какого-то необъяснимого исцеления.

Но как воплотить эту частицу в реальное действие, когда каждая клетка тела была нацелена на выживание? Как доверить себя невидимому голосу, когда видимые тени уже довели меня до края? Этот вопрос оставался без ответа, покоясь в уме так же величественно и непостижимо, как самые мрачные уголки океанских глубин.

Глава 4. Тайная жизнь Бусинки

Несмотря на внутренние неурядицы и боязнь поддаться власти ночных кошмаров, я искала утешение в мире слов и рифм. Творчество стало моим спутником и лекарем, который лечил мягко и ласково, ведь мои герои были храбрее, отважнее, они проходили сквозь испытания, которых я даже представить не могла. Они жили в моем воображении, сражались за справедливость и любовь, а их духовные перемены я выливала через хрупкие стихи и замысловатые повествования.

Рукописи разрастались, листы бумаги, испещренные строчками страсти и всепоглощающих переживаний, скапливались под подушкой, за книгами, в скрытых уголках комнаты. И в какой-то момент отвага моих персонажей передалась и моей душе: я решилась на смелый шаг – отправила свои работы в газету, но под защитным псевдонимом «Бусинка». Это было мое маленькое восстание против закованных в кольца цепей ночи.

Вскоре после того, как строки моих стихов украсили страницы газеты, настал час расплаты за анонимность. Редакция проследила мой путь и оставила сообщение для бабушки на стационарном телефоне. После звонка ,она в восхищении уже развертывала передо мной карьеру будущего литературного гения, а мама охотно вдавалась в анализ каждого произведения, зная, что под псевдонимом «Бусинка» скрывалась я.

Увлечение стало для меня и пристанищем, и клеткой. Когда мамины вопросы стали слишком тщательными, слишком приближающимися к открытию моей тайны, паника оказалась страшнее любого кошмара. В итоге в порыве отчаяния я разорвала все свои труды, пообещав себе больше никогда не поступать так глупо, занявшись чем-то столь опасно личным, что другие смогут это увидеть.

Однако душа требовала спасения, музыка слов наполняла меня силой, и я не могла от нее отказаться. С тех пор я продолжала писать втихаря, тайком ото всех, даже от ближайших. Мои мысли текли потоком скрытым, путь которого оставался неведомым для окружающих, сохраняя чистоту и искренность. Так в потаенных уголках моего мира слова стали моими верными союзниками и скрытыми защитниками, выстраивая перед неведомой бездной мощный щит.

Глава 5. Двойная жизнь

Днем я была как солнце в зените, освещая своим сиянием все вокруг. Меня видели яркой, энергичной, всегда в движении. Я пожинала плоды своего труда, побеждая на конкурсах, получая похвалы от учителей, демонстрируя идеальные оценки в школе. Жизнь текла наполненной и удивительно разнообразной, я ловко жонглировала своим временем, чтобы успеть все. Прозвали меня «крутым подростком», и я с гордостью носила этот титул.

Исследовательский дух не давал мне покоя: дзюдо стало формой выражения силы и дисциплины, танцы дарили свободу и возможность раскрыться, пение помогало выпустить наружу то, что скрыто меткими метафорами в стихах, а рисование позволяло наметить контуры моей внутренней вселенной в цвете и линиях. Выплеск энергии в эти виды деятельности скрывал глубину, которую никто не видел в темноте ночей.

Как звезды, загорающиеся в ночном небе, так и мои тайные страхи и боли вспыхивали, когда я оставалась наедине с собой. Контраст между внешним блеском и внутренней раздираемостью заставлял меня чувствовать себя потерянной. Как могло быть, что одно тело и один ум содержат в себе столько живых противоречий?

Именно благодаря активному образу жизни я смогла сохранить баланс, хоть и казалось, что он висит на волоске. Творчество, хранящееся в тени и спрятанное от глаз любопытных, давало силы продолжать мои дневные подвиги, даже если в сердце поместилась пропасть. Однако неизвестно было, как долго я смогу держаться за края обеих этих реальностей, прежде чем они сокрушат меня своим противостоянием.