Высшая лига убийц

История Тартароса насчитывала всего два столетия. Тем не менее, она весьма любопытна. Будучи небольшой, почти крохотной планетой — четверть от объема Земли (ввиду чего многие утверждали, что сей астероид назвали планетой исключительно по ошибке), — Тартарос сравнительно долго оставался необитаемым. Затем, когда передел космических пирогов был закончен и все лакомые кусочки были распределены, планетой заинтересовались сразу четыре экспедиционные группы. Благо, они составляли родственные этнические группы: испанцы, португальцы и обитатели Южной Америки (несуществующих ныне государств — Мексика, Куба, Бразилия). Поэтому, после непродолжительных переговоров, проблем с дележом не возникло.

Они возникли несколько позже, в период, так сказать, подъема целины (на поверку оказавшейся столь неподъемной, что у испанцев и португальцев затрещали хребты). Выяснилось, что доставшийся им кусок пирога ничуть не съедобный, а, напротив, каменно-чёрствый. Здесь следует заметить, что с орбиты Тартароса открывалось чудное зрелище: чистые, синие моря, поросль тропических лесов, горные хребты и бескрайние степи. Это открывало необозримые перспективы для земледелия и рудников. В теории.

На практике же подтвердилась старинная истина — не все то золото, что блестит. Под лоском тропиков, морей и степей проступил суровый, негостеприимный мир. Недра планеты не таили ни золота, ни урана, ни нефти (она еще не успела образоваться — геологический возраст Тартароса насчитывал считанные миллионы), ни иных ископаемых. Кусок твердого, спрессованного шлака, обогретый местной звездой.

Моря оказались мелководны — оттого и синие — Небогаты на рыбу, но покрыты коралловыми рифами, Делавшими невозможными дальние плавания. Леса были полны чудовищных тварей, пожиравших друг дружку на протяжении сотен тысяч лет. Им порядком приелась такая диета, поэтому они с энтузиазмом принялись за двуногих гостей.

Естественно, колонисты пытались бежать. Однако транспортники, зафрахтованные за огромные деньги, уже улетели. Да и средств на обратную дорогу уже не оставалось.

Делать нечего, пришлось довольствоваться тем, что есть, выжимать из песка и рифов что-то съедобное (ведь задачка обернулась не обогащением, а элементарным пропитанием). На повестке дня стоял единственный пункт — земледелие. Вскоре обнаружилось, что и на этом поприще феноменальных успехов ожидать не приходится. Невзирая на столь благоприятствующие факторы, как климат — большинство дней в году были солнечными, невыносимо жаркими — и зашкаливающая влажность, степи оказались скупы на урожай, подобно чреву покойницы, Огромные площади перемежались торфяниками и солончаками, где не могло прорасти ни единой травинки.

Так, в борьбе за выживание, минули первые десятилетия. От первоначального числа поселенцев осталось менее сорока процентов. Одно радовало: португальцы и испанцы привычны к парниковому эффекту. Затем какого-то ростовщика осенило. «Ежели у нас нет ни шахт, ни пшеницы, ни пушнины, почему бы не делать деньги из воздуха?» Его мысль нашла поддержку. Многие технократические миры процветали, ничего не добывая и, в сущности, не производя. За исключением... банковских счетов.

Именно это, если верно рассчитать политику, сулило неслыханные прибыли. Требовался приток капитала. Но финансовые центры устоялись тысячи лет назад, и никто бы не стал воспринимать всерьез какую-то захолустную планету. Значит, о чистом, легальном капитале требовалось пока забыть и обратить взгляды к миру темных, кровавых, не отмытых финансов (когда же они пройдут необходимую обработку, станут белыми и ароматными, ими заинтересуются уважаемые организации, в чьих фондах немало — и все же недостаточно — такого отмытого добра). Однако и у теневого капитала имелись свои традиционные «прачки». Посредники и дилеры.

Единственной группой, у кого не сложились отношения с финансовыми аппаратами, были пираты. В силу специфического промысла и обособленности: все жили сами по себе, и ко всем требовался индивидуальный подход. Корсары редко вступали в союзы и, как правило, враждовали. У них в избытке спесь и глупость. А также — огромные деньги, которые, как правило, они попросту таскали с собой, в корабельных трюмах. Пираты не верили банкам (в сущности, правильно делали), потому, как счета можно аннулировать либо заморозить — по представлениям соответствующих органов... Не верили по той же причине платным хранилищам. Едва освободившись от финансового груза, флибустьеры сразу же раскаивались, получая повестку от фискальных инстанций.

Так и метались туда-сюда, пока не прошел слух о Тартаросе.