Высшая магия

— Не погибнет, скорее всего, ее просто шибанет внешней защитой. Полежит в отключке какое-то время, выскочка чертова, — выругался Кеп, здоровый парень, которому больше пошел бы трактор, чем магические аксессуары.

— Это нечестно, он ведь говорил нам о защите и о том, как ее избежать. А ее отправили вслепую.

— Зази, ты чего о ней так печешься? Может, переведешься на первый курс? — Кеп противно заржал, и его поддержали еще несколько луженых глоток. Совесть Зази была благополучно заткнута, и сама вязальщица заклятий замолчала.

— Я одного понять не могу. Он ведь ее сам не уважает, так чего нянчится? — тем временем продолжила вслух Беа, яркая девушка с черными волосами, точеным носом и пухлыми красными губками. — Прихлопнул бы ее на первой же тренировке — да и дело с концом. Ему бы никто даже претензий не предъявил.

— Говорят, они уже тренировались вместе, после женитьбы, — протянул Рис, и вся группа заржала. — Потом от соплей сутки зал оттирали.

— А мне кажется, она ничего, и уже едва ли отстает от нас, — вновь заговорила Зази, и все тут же замолчали, с досадой и раздражением уставившись на чокнутую вязальщицу.

— Зази, я вот не пойму, ты с кем? — с нотками угрозы в голосе произнес Кеп.

— Вы видели, как она плетет заклятия? Она их не сплетает с нуля, а словно встряхивает кружево, и то ложится так, как ей надо. — Продолжила Зази, никого не слыша. Когда она уходила в рассуждения на любимую тему своей специальности, останавливать ее было бесполезно.

Рис только безнадежно махнул на сокурсницу рукой:

— Понеслась, опять со своим плетением и кружевами.

Ребята поглядели друг на друга и стали разбредаться, кто куда.

О близости жилища мага говорили волны энергии, подымавшиеся от земли и кристаллизовавшиеся в воздухе. Но это была его энергия,узнаваемая, со сладковато-горьким привкусом, которую Кей хотелось пить и пить, в которой хотелось забыться и остаться. Кей не верила в судьбу, но была благодарна лени или играм старшекурсников за то, что сюда отправили именно ее.

Густые вихри травы по колено, стелящаяся, некошеная — дорога сначала превратилась в грунтовку, а потом и вовсе исчезла, будто тут никто не жил, или жил когда-то очень давно. В книге о восточных магах говорилось, что истинный воин неуловим, и нет пути к его дому, кроме как пути духа. И только ученик способен найти дорогу к своему учителю, остальным же этот путь заказан.

Время от времени Кей ощущала невидимые преграды, будто воздух становился плотнее, но проходила сквозь них беспрепятственно — те лишь слегка пружинили, когда она их миновала. Дом на возвышении был деревянным, достаточно старым, но приятным с виду, может, только чуточку мрачноватым, и то из-за того, что дерево со временем потемнело. К порогу вели четыре деревянные ступеньки.

Кей со священным трепетом поднялась по ним и долго уговаривала себя, прежде чем все-таки осмелилась поднять руку и постучать. Сердце ее стучало значительно чаще и громче, шумом отдаваясь в ушах.

Майкл замер на долю секунды, ошарашенный, посреди комнаты. Через секунду он уже снова был готов ко всему. Весь дом окружали несколько колец защиты. Иначе и быть не могло в его положении. Ученики были меньшей из бед, но достаточно хлопотной: из-за них он вынужден был предусматривать варианты, когда бы они могли пройти невредимыми, но для этого, как минимум требовалось обращение к нему и разрешение на проход, которое он аннулировал обычно тут же после визита. Конечно, случались гости и другого рода: старые друзья или враги, что со временем сводилось одно к другому. Но даже они не стали бы соваться прямо к Майклу на порог, потому что для этого надо было быть вкрай безумным или настолько сильным, что уж о маге такой мощи он как-то бы — да услышал. К тому же, Майкл не ощущал никаких признаков агресии или страха, которые непременно сопровождали визит чужака.

Глупый сутдент, забывший правила? Такие должны были валяться без сознания у круга внешней защиты — для того он и существовал: от дураков и ворон. Да и от учеников, когда бы они ни приближались к его дому, всегда исходила истошная волна ужаса с примесью подхалимничества или откровенной ненависти. Здесь же не было ничего: тот, кто стоял за дверью, не излучал ни одной негативной эмоции, ни страха, ни агрессии. Изрядная доля волнения — это да, а еще что-то уж совершенно из ряда вон выходящее, вроде радости и надежды. С таким набором к нему не приходили. Белый маг? Но опять же, с чего бы ему радоваться Майклу? Кроме дня открытых дверей в психушке, не оставалось ничего.

Майкл распахнул дверь и уставился на веснушчатое лицо с рыжими завитками волос.