Высшая математика

— Теперь понятно, зачем булочка, подкупить меня решил, так? — сострила, глупо хихикнув, но заметив, что поддержал мою шутку улыбкой, чуть расслабилась. Правда, после этого, оба замолчали, и повисла неловкая пауза. Впрочем, Матвей легко вышел из положения:

— Вадик такой прикол выдал… — и продолжил рассказывать истории. Оказалось Вадима отправили в библиотеку, а он там перепутал алфавитный порядок картотеки, и в итоге его оставили на вторую смену. А Олег убирал территорию на заднем дворе, и умудрился упасть в лужу. Ржали все, даже куратор. Мне стало жалко Олега, но вслух этого не озвучила. Потом Матвей внезапно изменился в лице и серьёзно произнёс:

— Марин, не хочешь… — но договорить ему не дали.

— Ты что здесь застрял? — голос Кирилла, остановившегося на входе, грохнул на всю столовку, так что даже поварихи выглянули из кухонной зоны и ругнулись на него. Что он, конечно, проигнорировал. Пошёл широким шагом прямиком к нам. Матвей тут же поднялся на ноги, этим благополучно загородив меня от друга, который сейчас честно скажу, пугал.

— Мне поесть без твоего разрешения нельзя?

— Пожрал? — Аксёнов зарычал, так что показалось, окна задрожали, а кассир недовольно покосился — вали обратно на пост охраны, куратор по тебе соскучился, — его глаза метали молнии. Матвей оглянулся на меня, засовывая руки в карманы:

— Уберёшь стакан, — фраза полоснула. Обратился, словно к обслуживающему персоналу. После этого друзья пересеклись взглядами, и Матвей направился к выходу, оставляя нас вдвоём. В ту же секунду я поднялась, подхватила стаканы со свой общипанной булкой и бросилась в зону грязной посуды. Хотела сбежать. Только вместо того чтобы остаться на просматриваемой территории, оказалась наедине со злодеем в затемнённом аппендиксе. Он-то последовал за мной. Успела только поставить стаканы на стол и обернуться, как Кирилл схватил за горло, прижимая к стене. Паника лишила воздуха, и вначале показалось, что нечем дышать, но он не сжимал, лишь фиксировал.

— Что ему надо было? — приблизился к лицу, смотря глаза в глаза и не позволяя отвернуться.

— Просто пришёл поесть.

— Да? — скривил лицо, — и поэтому вы так весело сидели и ржали?

— Мы… мы не про тебя говорили? — решила, что он подумал, будто за его спиной сговариваемся. Чем ещё объяснить эту внезапную ярость?

— Ах, не про меня? — он отступил на шаг назад, соскальзывая ладонью с шеи чуть ниже. Я, блаженная дурочка, решила, он всё понял, и сейчас отпустит. Только вместо этого Кирилл снова шагнул вперёд, так, что почти придавил меня своим телом к стене, да ещё вцепился в подбородок двумя пальцами вдавливая щёки внутрь, — про меня-то даже не вспоминали, как я вижу?

Я смотрела на него чуть снизу в силу роста непонимающими глазами. Что он хотел от меня? В чём суть претензией? Что я должна ответить? И почему то вспомнилось, как не отрываясь, тогда под лестницей, уставился на мою грудь.

— Чтобы больше не смела с ним ржать! Разговаривать! Рядом стоять! Поняла? — объявил он, заставив меня окончательно опешить, ведь всё это походило на какую-то дикую ревность.

Но с учётом, что меня к Матвею ревновать он, точно не мог, Матвея, что ли, ко мне?

— Нет… — с реальным непониманием ответила я. Всё-таки, что Кирилл ревновал меня, не укладывалось в голове. Слишком много поклонников на один день.

— Нет? — думала не может быть ещё злее. Ошиблась. Между нашими лицами осталось, кажется, не больше миллиметра — Ты тупая, что ли, или так сильно потрахаться захотелось, что готова вешаться на всех подряд?

Тут я запаниковала и дёрнулась. Осознала, что у этого унизительного разговора могут оказаться свидетели.

— Что дрыгаешься? — он сильнее прижал голову к стене, и надавил на щёки, раскрывая рот. Тяжело сглотнул. Облизал свои губы. Я, как в замедленной съёмке смотрела на это и понимала, что собирается сделать, несмотря на всю абсурдность. Мгновение, помедлив, перевел взгляд на мои глаза и прежде чем ворваться в рот тихо произнёс:

— Если настолько сильно хочется, так уж и быть, могу осчастливить.

Поцелуй был грубым, даже жестоким, Кирилл наказывал, его язык врывался и нагло атаковал. Он будто воевал со мной. Вгрызался в губы. Ранил. И не давал вырваться. Было больно, но не пискнула, боясь привлечь чьё-то внимание.

Когда остановился, думала, снова изобразит отвращение. Отбежит с воплями, что я на него набросились. Но Кирилл криво улыбнулся на одну сторону и облизал свои губы, словно слизывая остатки лакомства. Одновременно заскользил пальцами по моим ключицам, выглядывающим из чуть расстёгнутой рубашки. Живо вспомнила, как дёрнул её в разные стороны не так давно, под лестницей. Но в этот раз лишь стянул ткань в кулак.

— Кому-нибудь об этом расскажешь, твои фотки мгновенно разлетятся по всему голову. И повторяю, чтобы Матвея рядом больше не видел.

— Я к нему и не подходила, он сам пришёл, — волна негодования с продолжением шантажа с внезапной стороны совсем не понравилась.

— Значит, если снова придёт — нахуй пошлёшь!