Высшая мера

– Думаю, да!– Ковригин залпом опрокинул в себя остатки коньяка и выдохнул, наслаждаясь терпким шоколадным послевкусием. Оба остались довольны итогом переговоров. Комиссар получил убойный компромат на своего начальника, а Коноваленко все же решил, что закрыл раз и навсегда вопрос с Клименко. Два волка сделали вид, что дружат, чтобы при первой же возможности укусить друг друга.

ГЛАВА 18

Я одухотворенный шел по грязной разбитой колее из медпункта, прислушиваясь к отчаянно бьющемуся в груди сердцу. Перед глазами стояло заплаканное лицо Валечки, а все вокруг на какое-то время стало обычной декорацией. Руки помнили ее горячее податливое тело, жадные полные губы, до боли впивающиеся раз за разом в мои собственные. Голова кружилась от предвкушения чего-то незабываемого, счастливого, и лагерь стал каким-то другим, и обстановка менее тягостной, да и люди открытее. Валечка…Валя…

Я был уверен, что больше никогда ее не увижу, что не поцелую и не обниму, не почувствую вкус губ, радость прикосновений, не услышу ее голоса…За что, Господь, мне дал возможность увидеть ее еще раз? Чем я заслужил такую милость? Отец Григорий непременно выдал бы на это, что пути Его неисповедимы или привел цитату из Библии, но я, как настоящий комсомолец, объяснить ничем кроме чуда все случившееся сейчас в медпункте не мог!

А как иначе? Среди десятков тысяч лагерей, разбросанных по всей нашей необъятной Родине, мы попали вдвоем в один! Только чудо, только судьба…Судьба…Эх, сейчас бы пригласить бы Валю в ресторан Центральный, что на Пушкинской у «стекляшки» или прогуляться с ней по бульвару Слинько, наслаждаясь морозным свежим колким воздухом, а потом пойти домой пить чай с малиной, слушать бесконечные рассказы матери про цены и очереди в гастрономе, что соседка тетя Зина опять загуляла от своего благоверного. И жить, жить, жить…Не теряя ни секунды, ни минуты, ни мгновения!

– Эй, фраерок!– окликнули меня со спины так неожиданно, что я вздрогнул, погруженный в свои мысли.

За моей спиной стояли трое крепких зэков в помятых рваных телогрейках, из под ворота которых виднелись синие татуировки. Я осмотрелся, медленно поворачиваясь к ним лицом.

Узкий тупиковый проход, куда я забрел, мечтая о прогулках по харьковским бульварам, заканчивался сараем с наглухо забитыми окнами. На дверях висела покосившаяся обшарпанная табличка «Слесарка» По обеим сторонам прохода расположились стены бараков, в одном из которых гремели чем-то металлическим и разносился аромат свежезаваренного крепкого чифиря. Убегать было некуда…

Кислый…сука…Мелькнула в голове мысль, при виде того, как рука одного из зэков медленно поползла к высокому голенищу правого растоптанного кирзача. Достал-таки…Даже из ШИЗО! Ах, как не хотелось умирать, особенно сейчас, когда Валя оказалась рядом, а десять лет превратились из каторги в нечто более или менее удобоваримое.

– Заблудились, ребят?– улыбнулся я, хотя рука предательски дрогнула. И я ее тут же спрятал в карман. Говорят, что человек, который держит руки в карманах, представляет меньше опасности. Врут, психологи хреновы…– Библиотеку ищете?

Я нарочно выводил их из себя. Пусть бросятся первые, пусть разозлятся. Гнев плохой советчик в драке, а мы уж там посмотрим, как карта ляжет!

– Остряк!– осклабился один из них, чуть стоявший впереди и видимо главный.

– Юморной паренек!– сплюнул второй в сторону, делая шаг вперед, чтобы взять меня в некое подобие полукруга.

– Сейчас мы тебя еще немножко развеселим…

– А чего так? – страх ушел, я должен был драться ради того, чтобы выжить, ради того, чтобы снова увидеть свою Валечку, а все остальное ушло на второй план.

– Не нравишься ты нам,– ухмыльнулся совсем уже мерзко третий,– борзый больно…

– Больно..– пробормотал я, делая шаг им навстречу, ломая и сокращая дистанцию, стремясь ошеломить.

Как я и ожидал, тот, что был по правую руку от меня, попятился назад под моим напором. Замешкался, сбился с шага и дал мне возможность ударить. Быстро, хлестко, как учили в спецшколе. Зубы противника звонко клацнули, и я еще успел увидеть, как глаза его закатываются куда-то под лоб, а взгляд становится вовсе уж бессмысленным.

– Ах ты, сука!– рявкнул второй, оказавшись шустрее своего предшественника. Я только успел обернуться, как острое лезвие финки мелькнуло перед моим лицом, выписывая сложный зигзаг. Рукав обожгла острая боль. А по кисти потекло что-то горячее.

Задел, тварь…Подумал я, понимая, что это кровь. Ушел вправо по касательной, отвесив оглушительный пинок нападавшему в область колено, которое тут же выгнулось в другую сторону, мерзко захрустев. Зэк отчаянно заорал, рухнув, как подкошенный, держась за сломанное колено. Финка со звоном полетела на битый кирпич.

– Ну-ка, иди сюда!– рявкнул я главарю, забыв о порезанном запястье, поймавшим лезвие ножа и про страх, сковавший меня в самом начале драки.

– Конец тебе, сука!– отозвался тот, бросаясь вперед совсем уж по-крестьянски, чуть ли не зажмурив глаза, стремясь попасть расстопыренными пальцами, похожими на сосиски куда-то мне в область глаз.