Высшая мера

Может быть, в этом проявлялась его натура, скорее всего созданная природой для занятий задумчивых и неторопливых, а может, попросту лукавил, потому что дела ему удавались и раскрытий у него было ничуть не меньше, чем у других следователей - с горящими глазами и учащенным дыханием.

Когда Апыхтин и трое его верных соратников, трое заместителей, смотрели из большого окна на площадь, на бредущую фигуру ссутулившегося следователя, то единственное чувство, которое посетило их, была жалостливость.

- Со следователем нам явно повезло, - усмехнулся Осецкий.

- Был бы человек хороший, - подхватил Цыкин.

Басаргин лишь головой покачал, Апыхтин вздохнул тяжко: о чем, дескать, ребята, говорить.

А Юферев шел себе и шел мимо «мерседесов» и прочей сверкающей мишуры и не видел мокрой после дождя площади, не ощущал капель, падающих из темных туч, перед его глазами был лишь голубоватый телеграфный бланк со слабым отпечатком женских губ.

Юферев решил сам поговорить с жильцами апыхтинского подъезда, Брыкину поручил выяснить - нет ли среди них человека, который работал бы на почте, телеграфе или в каких-нибудь похожих конторах. Прекрасно знал Юферев привычку наших граждан тащить с работы все, что может пригодиться в хозяйстве, и даже то, что в хозяйстве никогда не пригодится. Секретарши заваливали полки в собственных туалетах коробками со скрепками и кнопками, календарями и блокнотами, шариковыми ручками, которые накапливались годами, пока однажды под горячую руку не выбрасывалось все это в мусорный ящик. Токари тащили с заводов сверла и напильники, электрики всех знакомых одаривали лампочками, выключателями, вилками и розетками. И потому человек, работающий на почте, просто вынужден был тащить домой телеграфные бланки, чтобы использовать их в хозяйстве - от кухни до туалета. И если окажется, что есть все-таки почтовый работник в подъезде, юферевская версия может лопнуть от ветерка, от легкого дуновения сквозняка из квартиры этого работничка.

Войдя во двор, Юферев не торопясь прошел вдоль всего дома, прошел незамеченный, поскольку человека с его внешностью просто в упор никто не видел - не то слесарь бредет по вызову к какой-нибудь старухе, не то инвалид телеграммы разносит, не то дворник прикидывает объем предстоящей работы. Подойдя к апыхтинскому подъезду, Юферев присел на скамейку, поставил локти на колени, подпер щеки ладонями и замер, присматриваясь, принюхиваясь, осваиваясь.

Минут через пятнадцать на скамейку, стоящую напротив, присели две старушки - видимо, отправив домочадцев на службу, накормив их сосисками и напоив чаем, освободились и вышли подышать свежим воздухом. Юферева сразу увидели - после страшного убийства в подъезде жильцы смотрели по сторонам подозрительно и опасливо.

Юферев молча перешел через дорожку и опустился на скамью рядом с бабулями. Порылся в кармане, вынул красненькое затертое удостоверение и протянул ближайшей соседке - рыхлой старухе с настороженными маленькими глазками.

- Капитан Юферев, - сказал он. - Александр Леонидович. Хотел вот поговорить со знающими людьми… В квартиру стучать неловко все-таки… Думаю, может, кто выйдет подышать, может, кто скажет чего дельного.

Простые, казалось бы, необязательные слова, которые мог произнести кто угодно, но Юферев знал, что это именно те слова, которые требовались. Сразу представившись, он оказал женщинам уважение. Сказал, что в квартиру не решился постучать, - опять им приятно. Не каждая хозяйка обрадуется раннему гостю, когда вертится она среди немытой посуды, мятых простыней, разбросанных по квартире шлепанцев. Попросил разрешения обратиться - тоже необходимо, тоже важно.

Да, опыт, на Юферева работал громадный его опыт общения со свидетелями - знающими, ничего не видевшими, имеющими свое мнение и теми, кто берег это мнение пуще жизни, опасаясь, что кто-то его использует им же во вред.

- Очень приятно. - Рыхлая старуха, покосившись на удостоверение, поджала губы, напряженно глядя перед собой.

- Я помню, вы и вчера заглядывали в наш подъезд. - Вторая женщина, сухая и мосластая, оказалась разговорчивее.

- Был, - кивнул Юферев и озабоченно потер ладонями лицо. - Но, знаете, вчера было не до разговоров… Квартира в кровище, хозяин в обмороке…

- Жалко Николаича, - закивала разговорчивая, - мужик-то хороший, и жена его, Катя… Тоже хорошая женщина. Не спесивая, нет.

- Большие деньги, большие беды, - изрекла толстуха, но не осуждающе, сочувствующе произнесла.

- Большие деньги, малые деньги, - Юферев развел руками, - но когда сына убивают… Тут уж не до денег, тут бы самому умом не тронуться.

- Это уж точно, - начала потихоньку оттаивать толстуха. - Тут уж никуда не денешься.

- А что убийцы-то? - решилась поинтересоваться ее подруга. - Не нашлись?

- Как они найдутся? - удивился Юферев. - Искать надо.

- Значит, не поймали?

- Ищем.

- Ищущий да обрящет, - изрекла толстуха.

- Без людей не обрящешь, - возразил Юферев. - Вот хотел спросить… Накануне убийства ничего здесь, во дворе, не происходило такого, чтоб из ряда вон… Ничего не случилось непривычного?

- А что могло случиться?