Высшая правовая магическая академия. Ловушка для высшего лорда

– Но ты уже все залечил, – заметил магистр. Легкое прикосновение к коже над сердцем подсказало, почему такой болью отзывался каждый вздох. Кожа еще слишком чувствительная, да и воспаление наверняка осталось. Надо будет охлаждающую мазь сделать. Размышляя об этом ожоге, поняла, почему они выбрали такой кардинальный способ. Сама я снять заклинание не хотела или уже не могла, поэтому магистр уничтожил его физически, вместе с кожей. Плюс еще конфликт магий, и темное некромантское пламя поглотило печать без остатка. Болезненный способ, ничего не скажешь, зато действенный.

– Слишком много чувств резко хлынуло обратно. Ближайшие дни она будет особенно чувствительна, придется последить, чтобы никуда не вляпалась, – устало проговорил кот.

– Последи. Меня, к сожалению, она не подпустит, но если будут серьезные проблемы, сообщи, – попросил Бриар, все так же легко касаясь моего лица.

Решив, что пора уже дать знать волнующимся друзьям о своем состоянии, я открыла глаза.

– Как ты себя чувствуешь? – участливо спросила мохнатая кошачья морда, склонившись надо мной.

– Нормально, – просипела я и удивленно потянулась рукой к горлу.

– Сорвала, – удрученно покачал он головой.

Да, кричала я знатно. Оторвала взгляд от кота и перевела в противоположную сторону. Магистр стоял поодаль, пристально наблюдая за моей реакцией. Похоже, поспешил отойти подальше, поняв, что я очнулась. Да, я бы тоже не захотела находиться с собой рядом.

– Простите, – прошептала я, пряча глаза. Как же мне было стыдно за свое поведение!

– Зачем ты это сделала? – спросил он, все же подходя.

– Вы же и сами поняли, чтобы избавиться от вашего внимания, – пробормотала я.

– Я не про это, – прервал он меня, – а про заклинание.

Я все же рискнула взглянуть в лицо Бриару. После всего произошедшего его интересует только это?

– Тогда это казалось выходом. Хотелось, чтобы стало легче, и неважно, как.

– Прости меня, – страстно извинился он.

За что простить?! Ведь именно мне стоит извиняться. Но, кажется, мое прощение ему действительно важно, поэтому я просто молча кивнула. Но одна вещь не давала мне покоя:

– Зачем тебе это? Эта забота обо мне, эта попытка перевести куда-то, раскаяние в чем-то, когда из нас двоих виновата лишь я?

– Мы виноваты в равной степени, каждый по-своему. Мне тоже есть о чем сожалеть в своем поведении, – покачал он головой. – А в остальном… ты знаешь ответ на свой вопрос. С того зимнего дня ничего не изменилось.

Я бросила на него недоверчивый взгляд. Все же сейчас, на пике просветления, я понимаю: Бриар не тот человек, который стал бы играть с Риной, учитывая, что мы подруги.

– Зачем ты мне врешь? – раздраженно дернула я головой. Мне надоели непонятки, настало время все выяснить напрямую.

– Я не вру, – возразил мужчина. – Могу напомнить, это твоя прерогатива. Я тебе ни разу не солгал за все время нашего знакомства. Поэтому меня всегда удивляло, почему именно ты мне никогда не веришь.

– И сейчас не поверю, – начала злиться я. – Если ты честен со мной, значит, обманываешь Рину, а этого я тебе тоже простить не смогу.

– А при чем здесь твоя подруга? – нахмурился Бриар.

– Не надо, пожалуйста, – скривилась я, – она мне все рассказала.

– Объясни по-человечески, что ты пытаешься сказать всеми этими неясными фразами, – тоже вспылил мужчина.

– Ты оказывал ей знаки внимания! – не выдержала я. Вспыхнула, понимая, что это выглядит как ревность. – Нет, я рада, что ты нашел мне достойную замену, даже одобряю. Так что перестань, пожалуйста, заботиться о моем благополучии. У тебя есть другой объект для заботы. А ты сбиваешь меня с толку и заставляешь избегать единственную подругу!

Пока я изливала душу, лицо Бриара мрачнело.

– Позволь узнать, с чего ты взяла, будто у меня роман с твоей так называемой единственной подругой? – сухо поинтересовался он.

Я просто задохнулась от такого вопроса.

– Вся академия об этом болтает. И вас постоянно видят вместе. Ты много с ней общаешься, – пробормотала я.

– Удивительно, как же это так оказалось, что вся академия знает о моей личной жизни больше, чем я сам, – процедил он. – Может, ты припомнишь, что в начале учебного года такие же слухи, безумно тебя возмущавшие, ходили и по поводу наших отношений?

– Ну… – смутилась я, не зная, как сказать, что слухи вообще-то были правдивы.

– Не «ну». Заметь, тогда между нами не было ничего. А вот когда начался, как ты сказала, тот самый «ну», слухов уже не было. Забыли про это, – напомнил он.

А он прав. Сплетничали недолго, и то благодаря нервной Флоре, у которой из-под носа уводили ценную добычу. Но ведь дело же не только в слухах.

– Знаешь, сколько у меня студенток? – задал он риторический вопрос. – Потому что профессия такая есть, преподаватель называется. Это же не значит, со всеми у меня шашни. Хотя некоторые довольно настойчивы, на что я тебе, кстати, жаловался. И даже прятался у тебя в комнате, спасаясь от излишнего внимания. Хотя скорее это был предлог, а не причина, – признался он, испытующе глядя на меня.