Высшая степень обиды

Вечером я доила Тасю и вспоминала – в обед мама забыла надеть и шапочку и платок. Расстроилась, но папе этого не показала, иначе мои слова не стали бы для него неприятным откровением. Она уже спокойно говорит с ним и пускай это только видимость, но понятно – уже способна на это.

А я? Смогла бы сейчас говорить с Виктором? Вряд ли... При одной мысли об этом внутри начинает концентрироваться непонятно что – дикое, душное и почти неконтролируемое. Психи мои, ярость? Я так и не выплеснула ее адресно, не высказала, не дала понять! Чтобы он точно знал – что сделал со мной и как же мне больно и обидно! Нет… говорить с ним я не смогу, даже просто по телефону. Сорвусь… недостойно, как говорила мама. Это будет очень-очень недостойно – гарантированно. Наверное, мне тоже нужны эти полгода. Половина года…

Ночью снилось прошлое… какими-то урывками и кусками. Память будто выхватывала эпизоды из разного времени и выкладывала их в мое сознание – не совсем так, как было, иногда в другом цвете или даже интерьере. Что-то потом вспомнилось – утром, а что-то и нет...

Вот Виктор ползает с сыновьями по паласу и, таская по нему игрушечную подлодку, командует:

– Торпедист! Первый, второй торпедные аппараты – товсь!

– Есть – первый, второй торпендые аппараты – товсь! Торпендист, – подтверждают, как положено команду и восторженно орут и прыгают мальчишки.

– Тор-пед-ны-е… – спокойно поправляет их отец.

– Ага!!! – толкутся они уже на нем. Лодка улетает в сторону…

Вот мальчишкам по семь лет… Виктор вернулся с дежурства и, обнимаясь втроем в прихожей, они смеются и громко поют:

– Гуляет красотка – подводная лодка,

В глубины ныряет, страну охраняет…

Десять лет…

– Нет нигде такого равенства перед лицом смерти, как на подводной лодке, где все или побеждают, или погибают…

– Магомед Гаджиев сказал, – докладывает Ромка, а Сережка тихо говорит:

– Я не хочу погибать.

– Научись побеждать, это в твоих силах. И ты сам выберешь себе профессию, – обещает отец.

– А я уже выбрал! – говорит Ромка, – я буду лечить коленки. Я уже лечил коленки и у меня хорошо получилось. И не больно было. И не нужно погибать.

– У вас еще океан времени. Я покажу вам лодку, сходим на нее, хотите?

– Да-а…?! – загораются мальчишки...

Я прислонилась к плечу Усольцева и сплю. Мне хорошо и спокойно – он рядом, он здесь. Его рука тяжело лежит на моем боку, и я чувствую себя согретой и защищенной. И вдруг в уши врывается противный звук лодочного ревуна:

– Вау-вау-вау-вааа, вау-вау-вау-вааа… – будит меня знакомое кваканье.

Подорвавшись на постели, я села и прислушалась, не веря своим ушам – откуда здесь это? Подводные лодки, заходя в базу, всегда подают сигнал ревуном. На каждой лодке он настроен по-разному – длинные квакающие звуки и короткие чередуются в разной последовательности. На лодке Усольцева он был именно таким.

– Мау-мау-маааауууу, – раздалось прямо под окном просто… душераздирающе.

– Чтоб тебя…!!! Марта вам мало, сволочи поганые, – откинулась я на подушку и вытерла вспотевший лоб.

Завтракая, я поглядывала на маму. Все было, как всегда – она была совершенно спокойна. Как, впрочем, и вчера вечером. Сегодня я уходила на процедуры, а она в фитнесс-центр на работу. Я не могла решить для себя – нужно это – разговорить ее, или нет? Вздохнула тяжело...

– Начал Усольцев сниться. Это нормально?

– Опять игрища? – уточнила мама.

– Нет… семейное.

– Незакрытые отношения, – кивнула она.

– Закрою – перестанет?

– Нет.

– Хреново.

– Да уж…

Сегодня у меня был массаж воротниковой зоны, ванна минеральная и в том же водном корпусе – ванна жемчужная для ног. Между процедурами я садилась в кресло в одном из многочисленных зимних садиков и, спрятавшись за пальму или фикус, читала «Злой дух Ямбуя». Книгу эту помнила еще с детства, видела фильм, но все равно решила освежить историю в памяти.

Я как раз дошла до того места, где главный герой сидит в засаде возле медвежьей захоронки – человеческого трупа. В этой книге было несколько очень напряженных сцен, но эта… Ночь… медведь-людоед может явиться в любую минуту. Уставшие глаза человека пытаются увидеть хоть что-то в почти непроглядной темноте, уши напряженно ловят малейший звук, руки судорожно стискивают оружие. И тут…! Труп шевелится… приподнимается спиной…

– Зоя!

– А-а! – подскочила я, – Боже… не подходи ко мне так! У меня от мамы, наверное…

– Что ты читаешь? А-а-а… – понимающе кивнул Артем, – помнишь, как в кино за руки меня хватала?

– Да, – уже успокоилась я, – классно сняли – жуть жуткая. Но написано круче.

– Обедать идем?

– Обедать идем, – с облегчением закрыла я книгу.

– Не читай на ночь, – посоветовал он, – кошмары замучают.

А я вспомнила свой прошлый сон и… пускай лучше кошмары. Лучше медведь-людоед, чем Усольцев. Лучше страх, чем тягучая серая тоска…