Высшая ведьма

Пол скрипит, когда Сан наклоняется ко мне. Он открывает бутылочку с перекисью и наливает немного жидкости на полотенце.

– Я сама справлюсь, – говорю я.

– Ты же не увидишь все порезы.

– Встану перед зеркалом.

– А стоять будешь на ноге размером с бревно?

Я вздыхаю. Сан прав. Вставать не хочется. Заметив, что я сдалась, он спрашивает:

– Готова?

Я киваю. Он промокает мне лоб полотенцем. Меня передергивает, когда перекись начинает пузыриться, а рану щипать.

– Ты как?

– Лучше всех.

Я закрываю глаза. Сан несколько раз проходит полотенцем по ране на лбу, а затем переходит к порезам ниже ключицы.

– А почему ты живешь здесь, а не в общежитии?

К этому вопросу я не готова и судорожно вздыхаю. Сан, наверное, думает, что мне больно из-за порезов, и тихо извиняется.

– Раньше я жила в общежитии.

Сан ждет, что я продолжу, но я молчу, и он не настаивает. Я благодарна ему за это.

– Готово, – говорит он, убирая полотенце. – У тебя есть кружка?

Я указываю на стол.

– Вытащи из нее ручки.

Сан кладет на стол листья тысячелистника, немного поливает их водой и затем размягчает их дном кружки. Собирает размятые листья в кучку и добавляет еще немного воды, чтобы сделать из них кашицу. Хижину наполняет аромат свежести и пряности, перебивая затхлый запах.

Рука у Сана окрашена зеленым, розовым и коричневым цветами. Интересно почему, но я не спрашиваю.

– Запрокинь голову, – говорит он.

Я вскидываю подбородок. Сан смазывает мне рану на лбу травяной кашицей и накладывает повязку.

– Это остановит кровотечение, – поясняет он.

– Спасибо.

– Так, теперь давай приподнимем ногу.

– Почему ты так добр ко мне? Ты ведь даже не знаешь меня? – спрашиваю я немного раздраженно, но с неподдельным интересом.

– Может, потому что я порядочный человек, который видел, как ты пыталась спасти школу от смерча.

Я молчу. Кладу ногу на кровать, и Сан подсовывает подушку мне под лодыжку. Он закатывает штанину и вздрагивает.

– Вот это ушиб, – произносит Сан.

Он кладет немного льда в пластиковый пакет и прижимает его к моей лодыжке.

– Можно положить туда еще измельченной лаванды, чтобы снять опухоль.

– Спасибо.

Сан начинает собирать свои вещи, но я останавливаю его.

– Не торопись, – говорю я.

– Что?

– Ты вообще-то тоже пострадал.

Сама не знаю, почему это сказала, но Сан был так добр ко мне, что мне захотелось ответить тем же.

– Садись, – говорю я, указывая на стул.

– Да все нормально, – говорит он. – На меня каждый день падают перголы.

– Да неужели?

Он кивает.

– Я уже и не замечаю этого.

– У тебя глаз весь заплыл, – говорю я.

Сан садится.

Я насыпаю льда в другой пластиковый пакет, заворачиваю его в полотенце и протягиваю ему. Сан прикладывает лед к глазу.

– Как ты? – спрашивает он меня.

– Нормально.

Я понимаю, что он спрашивает о смерче, но у меня даже не было времени подумать об этом. Переварить все.

– У тебя почти получилось, – говорит Сан, качая головой. – Смерч накренился, словно хотел, чтобы ты им управляла.

– А толку-то? Мне не хватило сил.

– Это было потрясающе, – возражает Сан.

– Да неважно. «Почти» не считается.

Когда раздается тревожный стук в дверь, я подскакиваю. Киваю Сану, и тот открывает.

– Как я же рада вас видеть, – тараторит миссис Темперли так, что я едва различаю ее слова.

Она хватается за сердце. У нее моя сумка. Она кладет ее на пол и достает мобильник.

– С ними все хорошо, – говорит она кому-то на другом конце линии. – Да, они оба здесь. Поняла.

В моей хижине никогда не было столько людей. Мне как-то не по себе. Кажется, даже крошечный домик понимает, что я должна быть одна. Если бы мы все трое встали бок о бок и вытянули руки, мы бы заняли всю хижину.

Я прошу Сана открыть окна.

Миссис Темперли заканчивает разговор по телефону и принимает вид лучшего школьного психолога. Пучок светлых волос растрепан, а розовая помада слегка размазалась по подбородку.

– Мы не досчитались вас в подвале. Где вы были?

Миссис Темперли раскраснелась. Она берет с моего стола пачку бумаги и обмахивается ею.

Лгать у меня не было сил.

– Я пыталась рассеять бурю.

Миссис Темперли прикрывает рот рукой.

– И что произошло? – спрашивает она, оглядывая мой лоб и распухшую лодыжку.

– Не вышло. Мы укрылись в Весеннем доме. Я подвернула ногу, а осколки разбитых окон поцарапали меня.

– А с тобой что? – спрашивает миссис Темперли, повернувшись к Сану.

– На меня упала пергола.

– Ничего, с ним такое все время происходит, – говорю я.

Сан пытается не засмеяться, но уголки его губ подрагивают, что тут же выдает его. На щеках проступают ямочки, и он откашливается.

– Клара, тебе нужно к медсестре, – говорит миссис Темперли. – Если лодыжка сломана, придется поехать в больницу.

Я киваю.

– Сан, если чувствуешь себя хорошо, можешь заглянуть к мистеру Доновану в спортзал? Он хочет провести опрос перед собранием.

– Без проблем.

Я хочу поблагодарить Сана. Хочу сказать спасибо, что он остался и не дал мне истощить все силы. Поблагодарить за то, что прикрывал мою рану на лбу. За то, что уберег от перголы.

Но больше всего я хочу поблагодарить его за то, что он позволил мне решить самой – попробовать остановить бурю или нет.