Высщей категории трудности

А где же сосна, под которой нашли их костер? На юго — восток от вершины «1350» извилистой чертой уходит речка Соронга. Вдоль ее берегов — зубчатая бахрома. Каньон. Сосна где — то ближе. Кажется, здесь у кромки леса. Вся эта долина Соронги, где нашли костер и Сосновского, похожа на мышеловку. Уйти из нее можно только вдоль Главного хребта, к Раупу. Но для этого как минимум у них должны быть ботинки и теплые вещи. Ветер, который дует по хребту, их в два счета сделал бы ледяшками. А если в ту ночь бушевал ураган?

Тогда Воронов, пожалуй, прав: у них выбора не было, ураган их просто сбросил с вершины «1350». Они неизбежно должны были искать спасения в лесу или… выходить из «мышеловки» по каньону. Каньон непроходим? Да, там за каньоном уже был Лисовский. Избушка на Мяпин — Ие оказалась забитой снегом…, Живые или мертвые? Где искать? Как искать?

Прокурор, наконец, вытряхнул из полевой сумки весь снег и извлек пакет, завернутый в полиэтилен. В пакете оказались паспорта, деньги, железнодорожные билеты, письмо к председателю кожарского райисполкома от спортклуба с просьбой оказать помощь в сборе фольклора и две одинаковые тонкие книжечки в синих переплетах: «Маршрутная книжка группы туристов спортклуба «Мезон»…

— Значит, маршрутную книжку они так и не сдали. — В голосе Воронова прозвучало сожаление. — Четыре дня потеряли…

— Теперь это уже не имеет никакого значения, — сказал прокурор.

— Почему?

— Отсюда они не ушли. А по вашим же расчетам они здесь были десять дней назад. Или вас все еще одолевают сомнения?

Это было продолжением вчерашнего спора в пилотской. Воронов хмуро перелистывал маршрутную книжку. Вместо ответа на вопрос прокурора он пожал плечами. Да и что он мог сказать? В палатке сосновцевбыл такой беспорядок, что сама собой напрашивалась мысль о драке. А согласившись с версией о драке, нужно было согласиться и с выводом, что искать надо не живых, а мертвых. И искать на том же самом склоне, где был найден труп Сосновского.

…Шесть часов вечера. На оленьих шкурах прямо на снегу лежат радист Голышкин и Воронов. Сквозь треск костра до меня доносится голос Воронова и писк «морзянки». Воронов диктует медленно, по нескольку раз повторяя одно и то же слово: «Двигаясь в непогоду, группа Сосновского могла принять гребень отрога горы «1350» за перевал в Соронгу. Поэтому ночью при отступлении они могли перепутать азимуты и вместо отхода к Малику, где у них была прежняя стоянка и где они, возможно, оставили часть продуктов и снаряжения, в лабазе, они отступили к Соронге. Но главной загадкой остается выход всей группы из палатки. Единственная вещь, кроме ледоруба, найденная вне палатки, — китайский фонарик на крыше — подсказывает, что сначала из палатки вышел один человек, тепло одетый. Вероятно, он своим поведением или криком заставил всех остальных поспешно бросить палатку…» Воронов приподнялся на локте.

— Продиктуешь? Мне надо поговорить с Васюковым.

Я ложусь на место Воронова. Оленья шкура пахнет псиной. Жора подталкивает фонарик.«… Причиной могла быть смертельная угроза, нависшая над жизнью вышедшего или необыкновенное явление природы, вызвавшее ужас, или еще какая — то причина, которую мы не знаем.

Завтра откопаем палатку и продолжим поиски в долине Соронги…»

Ночью я спал плохо. Спать вдвоем в спальном мешке — наказание. Онемело бедро. Утром обнаружил, что спал на фотоаппарате.

В восемь часов утра радист Голышкин связался с Кожаром. Штаб запросил погоду для вертолетов. Запросил также точное описание избушки, найденной Лисовским. Зачем?

Удивлен и Лисовский: «Я ведь уже сообщал… Избушка без крыши, стоит на берегу Мяпин — Ия, двери сорваны, внутри забита снегом. Никаких следов. Сдалась им эта избушка!»

Жора передал ответ Лисовского, попросив разъяснений, но Кожар ограничился только обычным: «Вас понял, текст принял».

После обмена радиограммами весь отряд, за исключением дежурных и радиста, ушел наверх. Воронов приказал взять лыжные палки, веревки и подбитые оленьим мехом мансийские лыжи. Лыжи с веревками лежали у палатки. Все понимали, для чего они нужны, и обходили их стороной. На этих лыжах должны поднимать на перевал труп Сосновского. В конце концов лыжи взяли проводники — манси.

Я остался в лагере. «Ты собираешься с нами? — подошел ко мне Воронов. — Видишь ли, прокурор хочет сейчас составить протокол о Сосновском. Мы у трупа были втроем, ты к тому же фотографировал. Я понимаю, что это тебе не по душе, но я никак не могу с ним сидеть…»

Одним словом, мне пришлось писать протокол.

Новиков диктовал медленно, без конца уточняя формулировки, и я решил, что этой работе не будет конца, как вдруг с перевала донеслись выстрелы.

— Опять кто — то пропал? — насторожился Новиков и поспешил закончить протокол.

Новиков ошибся. Стреляли из ракетниц, указывая посадку вертолету, который привез продукты. Прилетел и капитан Черданцев с четырьмя оперативниками. Капитан со своей командой сразу спустился вниз, в долину.

Когда мы с Новиковым выбрались на плато, вертолета уже не было.