Высшее благо

– Может статься, – заметил Апрос, – что мы прибудем туда, когда Траун уже улетит. Все зависит от его дотошности и упрямства. Капитан, напоминаю еще раз, что в этой ситуации вполне применимы чрезвычайные протоколы.

– Во-первых: Траун не станет эксплуатировать «идущую по небу» пятнадцать часов без передышки, – возразила Лакинда. – Нет острой необходимости. Он позволит ей отдыхать, а это значит, что он не доберется до места назначения раньше расчетного времени, которое указала Викивв.

– Даже зная, что опоздает к точке встречи с «Бдительным», чтобы закончить операцию, которую поручил нам Совет?

– Траун хорошо торгуется, будучи в уязвимой позиции, вплоть до нарушения субординации, – с досадой признала капитан. Особенно если это приносит дополнительные очки его семье и ослабляет остальные семьи. – Во-вторых, вы сами видели, как устала Бет’ни. Начнем с серии прыжков, а ее позовем, когда она полноценно отдохнет.

– Вас понял, – кивнул Апрос. По нему было видно, что он не согласен с таким решением, особенно если учесть, что всегда найдутся аристократы, которые не погнушаются обвинить капитана и старших офицеров «Сорокопута» в опозданиях и задержках.

Но видя, что Лакинда намерена стоять на своем, он благоразумно воздержался от дальнейших возражений.

– Позвольте спросить, к чему был тот разговор о кодовом слове? – поинтересовался Апрос. – Я не знал, что в таких ситуациях у нас предусмотрено кодовое слово.

– Насколько мне известно, оно не предусмотрено, – сказала капитан. – Я выдумала это, чтобы посмотреть на его реакцию.

– И как, он прошел проверку?

– Трудно сказать, – признала она. – Он инородец, я не знакома с их манерой речи.

Лакинда взглянула на хронометр: ее смена на мостике закончилась полчаса назад.

– Если понадоблюсь, я буду в каюте, – сообщила она, вставая. – Будьте добры, полностью введите младшего капитана Овайнона в курс дела, когда будете передавать ему смену. Я хочу, чтобы он задействовал «идущую по небу», как только она будет готова вернуться к службе.

– Слушаюсь, мэм, – отчеканил Апрос. – Приятно отдохнуть.

«Да уж, – подумала Лакинда, вышагивая по коридору, – отдохнуть-то я отдохну». Но насколько быстро удастся заснуть и насколько глубоким будет сон, зависит от того, сможет ли она сообразить, как Траун собирается обернуть сложившуюся ситуацию к своей выгоде.

И какой ущерб неизбежно принесет ее семье очередной успех семьи Митт.

* * *

Ветерок обдувал лицо и волосы Турфиана, шевелил траву, на которой он стоял со своим сопровождающим из семьи Эвроэс, и шуршал комьями земли, которая осыпалась с обрыва в двух метрах перед ними.

– Вон там, – указал Эвроэс’пу’тайтор. Держась подальше от обрыва, он махнул рукой вправо, в сторону молодой рощицы на другом берегу извилистой реки. – Это и есть спорный участок.

– Да, я вижу, – кивнул Турфиан, испытывая неподобающее официальному лицу веселье от очевидного затруднения Оэспутая. Бедняга не раз пытался внушить ему, что спорный участок гораздо лучше видно с воздуха, чем со склона холма, на котором они сейчас находились. Но Турфиан хотел видеть проблему с того же ракурса, как она представала перед семьей Зодлак, так что внушения на него не подействовали.

И теперь, когда он стоял овеянный ветрами и растворенными в них запахами пашни, леса и вьющейся внизу реки, одна мысль не давала ему покоя.

Надо бы и правда почаще выбираться из своих подземных кабинетов на Цсилле.

– Видите ли, в чем проблема, – продолжил рассказ Оэспутай. – Семена из рощи принесло ветром на наши пашни, и там тоже вырос лес.

– Когда это началось, лет двадцать назад? – спросил Турфиан.

– Скорее тридцать, – поправил его Оэспутай. – Понимаете, поначалу поросль была редкой и не доставляла фермерам неудобств. Потом, в средней фазе роста, деревья стали пристанищем для блик-птиц, которые сдерживали популяцию вредителей на полях. Но сами видите, во что это вылилось сейчас.

– Да уж. – Неуместное веселье отступило перед серьезностью проблемы. Лес превратился в чащобу, под сенью которой урожай никак не мог поспеть, и по мере того, как роща разрасталась, все больше и больше плодородной земли выбывало из оборота. – А нельзя их просто срубить?

– Семья Зодлак категорически запрещает, – вздохнул Оэспутай. – Они утверждают, что это деревья редкой гибридной породы, права на которую принадлежат исключительно их семье, как и на все продукты переработки.

Понятное дело – патриэль семьи Зодлак на этой планете заломил за лицензию такую цену, что реализация древесины ее не окупит. Характерная для Зодлак узость мышления.

– Чего же вы ожидаете от меня? – поинтересовался Турфиан.

– Сказать по правде, мы ничего не ожидаем, – признал Оэспутай. – Семья Зодлак принадлежит к Сорока великим. А Эвроэс… – он снова вздохнул, – …даже не близко.

– Вы все равно семья Доминации чиссов и члены общества, – безапелляционно сказал Турфиан. – Никто не может отказать вам в правосудии.

«Которое семья Иризи давно должна была обеспечить», – с досадой добавил он про себя. Семья Зодлак – их союзники, поэтому Иризи давно уже должны были выступить посредниками в переговорах.