Высшее образование по-демонически

— Судя по всему, этот Алонсо — девушка, но на сцене предпочитает появляться в мужской ипостаси, — пояснил Антон удивленным людям, — Вообще-то это несвойственное поведение для воздушных. Они редко пользуются этой способностью и предпочитают ее не афишировать. Тем более так нагло. Скорее всего, девчонка кому-то хочет досадить или позлить, отсюда и столь вызывающие наряды и поведение.

— Дурдом, — подвел итог Глеб, — Но воспользоваться этим мы не сможем. Кто нам поверит? Сплошная мистика.

— Это еще не все.

Алексей усмехнулся:

— Решил добить?

— Ты бы сел на стул, — посоветовал ему ашурт, усмехаясь.

Но полковник отмахнулся:

— Ничего, у меня нервы крепкие.

— Это разноцветное чудо — полукровка, — Антон с насмешкой посмотрел на друга, — на половину демон, наполовину… ангел.

— Что?! — мужчины ошарашенно переглянулись.

Скребицкий вскочил, но под ироничным взглядом демона сел обратно, чуть не промахнувшись.

— То ли выпить, то ли выматериться впервые в жизни, — Марк оттянул и так ослабленный галстук, — Сегодня же свечку поставлю в церкви и начну поклоны бить.

— Как-то не укладывается, — Алексей повертел головой, встряхнулся, будто таким образом сногсшибательная информация могла прийти в порядок, и растер лицо, — Так, подводим итоги. Что у нас есть?

— Ничего, — развел руками Хляба, — если ты про компромат.

— Упс, — Марк оглядел друзей, — самое страшное слово физиков.

— А с Надеждой что делать будем? — спросил Глеб, — Прятать?

— Зачем? — удивился Скребицкий, — Пусть она и пригласит их для приватной беседы.

— Ты соображаешь, что предлагаешь? — взвился ашурт, — А если….

— Спокойно! — полковник поднял руки, — Спокойно, Антоша. Доверься моим мозгам в планировании военных операций. Смогли же мы тогда с тобой договориться, и эти дети не исключение.

— Эти дети пришли уже подготовленные, — Антон просверлил глазами друга, — Значит за ними стоит кто-то сильный. Мы же смотрели записи концертов, и вы сами видели, как «эти дети», — не удержался он от сарказма, постучав по фотографиям, — держат зал. Вот так! — демон сжал крепкий кулак.

Глеб смущенно кашлянул:

— А мне понравилось. Голоса у них — не смоделируешь. Как и игру на гитаре. В таких ребят грех не влюбиться. Это не худосочные задохлики, что-то там блеющие под фонограмму.

— Антон, — поддержал техника Марк, — мне кажется, ты сгущаешь краски. Ребята заводят зал своим темпераментом, а не… кхм… демоническими способностями. Ты посмотри, как они работают!

— Ты мне другое скажи, — укоризненно посмотрел на ашурта Алексей, — Как так получилось, что у тебя родственники мировые знаменитости, а вы с Надюшкой — ни слухом, ни духом?

Алентис пожал плечами:

— Прикажешь теперь всех знаменитостей шерстить?

— Алексей прав, — подвел итог «заседанию» Глеб, — самое умное — поговорить с ними начистоту. Есть еще один вариант — все бросить и уехать, но, — он поднял палец, опережая возражения, — сие не является признаком трусости и все равно не поможет, потому, как они все равно скоро узнают кто, что и где.

— Убивать их глупо, — нарочито спокойно продолжил Скребицкий, но не выдержал и улыбнулся, — Шумиха поднимется до небес, понабежит демонов-шнемонов всех рангов и мастей, не отмашемся.

Друзья рассмеялись и оживленно зашевелились, весело переглядываясь.

— Посему постановляю, — продолжил полковник и значительно оглядел «шайку», — остановиться на первом варианте, который предложил господин Хляба, — друзья обменялись шутливыми поклонами, — и всем спать! А после зачисления пусть Наденька пригласит их сюда. Посмотрим на твоих родственничков вблизи, — решительно закрыл совещание полковник.

Дождавшись, когда за друзьями закроется дверь, Алексей прошелся по кабинету, разминая спину, и чертыхнулся, увидев забытый чайник. Выждав минут десять за кружкой чая, он потерял терпение и набрал номер.

— Вы где там застряли? — недовольно спросил он, — Договорились же.

Выслушал ответ, коротко бросил: «Давайте быстрее» и нажал отбой.

Алентис до поздней ночи проговорил с дочерью, готовя ее к предстоящим неприятностям. Девушка, вцепившись побелевшими пальцами в кофточку, слушала горькую исповедь отца.

Поздний ребенок, красавчик Алентис был любимцем матери, баловавшей его сверх меры не смотря на грозные запреты отца.

Такие истории всегда начинаются одинаково: самый лакомый кусочек, сунутый в тайне, небольшая шалость, которой нашли оправдание…. И кончаются они тоже одинаково, что у людей, что у демонов.

Лакомые кусочки уже не устраивают размерами, прощения и оправдания уже не ждут, а требуют, безобидные шалости вырастают сначала в откровенно хулиганские или жестокие выходки, а вскоре в попойки и драки. Запоздавшие нравоучения раздражают, выливаясь в скандалы, а частые длительные отлучки становятся правилом, а не исключением.