Высшей категории трудности

— К сожалению, в пропавшей группе был еще, по крайней мере, один сомнительный человек. Вот несколько выдержек из показаний, которые довольно ярко характеризуют этого человека: "Близких друзей у него нет. Неприятный он какой-то…"

"За что его обсуждали на комсомольском бюро? Он кого-то избил…"

"Вечно он один ходит. Во всяком случае, я никогда не встречал его вдвоем с девушкой. Почему? Да он парень довольно грубоватый…"

Так характеризуют этого человека его же товарищи.

— Кто же это? — перебил прокурора Турченко.

— Норкин Николай. Я бы мог привести еще несколько подобных высказываний. Все они говорят о том, что движущими чертами в характере Норкина являются злость и агрессивность. Скажите, разве такой человек не мог вызвать в группе ссору или драку со всеми вытекающими последствиями?

С минуту все молчали. Потом полковник спросил:

— А как вы себе это представляете? Как могла вспыхнуть в группе драка?

Новиков развел руками:

— Пока я могу лишь предполагать, мне надо осмотреть палатку самому…

— Завтра с первым же рейсом мы забросим туда вас и Воронова, — тотчас пообещал полковник. — Сейчас я могу высказать только рабочую версию. Спирт, девушки… Могли быть и еще какие-то, пока нам не известные причины, вызвавшие ссору… Во время драки наверняка были пущены в ход ножи, члены группы покинули палатку. Одни дрались, другие успокаивали, третьи разнимали… Времени понадобилось много, если драку вообще удалось прекратить… Вероятно, члены группы отошли от палатки далеко, возможно, была еще и метель. Короче говоря, назад, к палатке, они дорогу не нашли. Это очевидно.

Все сидели подавленные. Картина, нарисованная прокурором, не оставляла никаких надежд. А опровергнуть его версии было нечем, да и некому. Разве только Воронов… В конце концов, именно к нему и обратились взоры членов штаба.

— Ну, так что вы на это скажете, товарищ Воронов? — несколько грубовато обратился к нему Турченко. — Могло быть такое у ваших туристов?

— Нет, — резко ответил Воронов, — В это я не верю.

— Значит, вы полностью исключаете и драку и ссору?

Это уже спросил Кротов.

— Да, исключаю полностью.

— Чем же вы тогда объясняете находку палатки с вещами и продуктами?

— Надо все осмотреть на месте. Я думаю, что Васюков ошибся. В палатке он, вероятно, обнаружил вещи, в которых туристы спят.

— А продукты?

— Неприкосновенный запас.

— Ну и что дальше?

Теперь вопросы сыпались со всех сторон. Молчал лишь Виннер. Он сидел у окна и страдальчески морщился.

— Очевидно, все-таки с ними произошло несчастье. Возможно, при подъеме на Рауп. Они оставили у подножия палатку и налегке поднялись на Рауп.

— Но палатка порвана…

— Ветер. Прошло десять дней.

— А что вы думаете, председатель спортклуба? — повернулся к Виннеру Турченко.

Виннер встал. Он потер руки, поморщился, ему очень не хотелось высказываться…

— Я не знаю… Оставить палатку с вещами так далеко от вершины… Не знаю. Таких случаев не было. А Сосновский — турист грамотный… Палатка почти в пятнадцати километрах от Раупа. Это четыре часа на лыжах. Им же еще надо было подниматься на вершину… Не знаю, не знаю.

— Значит, вы присоединяетесь к мнению прокурора? — настойчиво спросил Турченко.

— Нет, нет, — даже замахал руками Виннер, — Никакой драки у них быть не могло. Это невероятно! Такого у нас еще не было!

— Все когда-то случается впервые, — философски заметил прокурор.

14

"31 января.

Поземка шуршит по насту, позванивают обледеневшие веточки на березах — беспрерывный печальный звон. Почти "Зимние грезы" Чайковского в далеком глухом урмане исполняет сама природа.

Я стою под березой и слушаю. У моих ног на пеньке стоит усталый Глеб. Быстро темнеет, под куртку начинает пробираться холод.

— Хрустальный звон. Ты слышишь, Глеб?

— Да, слышу, Неля. Так бывает в лесу в марте. Наверное, была оттепель.

Оттепель? Ой, Глеб, какой ты сухарь…

— А ты помнишь, Глеб, наш первый зимний поход? Я тогда еще уши обморозила, и ты мне их растирал варежкой. И ругался: "Оттирать снегом обмороженные уши — то же самое, что на обожженное место лить кипяток",

— Да, тогда был сильный мороз. Куржак.

Мороз-куржак? Да, я знаю, что это такое. Накануне дня два падал снег, мела пурга. А потом вдруг все стихло, выглянуло солнце, и вот тогда-то и пришел этот куржак, На людях, деревьях, даже на лыжах выпал толстый иней. Мы шли по сказочному лесу. Под окутанным дымкой солнием деревья стояли в плюшевых наростах инея. Мороз-куржак.

— И ты меня тогда следопытской грамоте учил. Водил по кустарникам и показывал следы. Ты сказал, что зайчихи никогда не возвращаются к своим зайчатам, а кормят первых попавшихся. Странно, правда? И еще ты мне тогда подарил чечетку. Она залетела в палатку, а ты ее поймал. "Чив-чив-чив" — помнишь?

— А ты ее выпустила.

Я стою под березой и со мной Глеб. Надо мной тончайший печальный звон. Мне холодно, и я протягиваю руку Глебу…

— С тех пор, как я увидел тебя, ты все время со мной. Ребята спрашивают: что ты улыбаешься? А я знаю, когда тебе хорошо… Тебе холодно?

— Мне тепло, Глеб.