Высшие кадры Красной Армии. 1917–1921 гг.

Подвойский был прав: коллегия Наркомвоена оказалась прозорливее Совнаркома. 19 ноября 1917 года, заслушав доклад Л.Д. Троцкого, Совнарком постановил немедленно начать «самую энергичную чистку» Военного министерства и «произвести удаление ненадежных элементов высшего командного состава» (прежде всего – генерала от артиллерии А.А. Маниковского и генерал-майора В.В. Марушевского, не признавших власть военных комиссаров); докладывать Совнаркому о выполнении постановления предписывалось ежедневно[189]. В принципе, большевиков можно понять: еще не была завершена ликвидация контрреволюционного саботажа в Военном министерстве[190]. Но нет сомнений и в том, что именно Н.И. Подвойский не позволил произвести «самую энергичную чистку» Военного министерства. 21 ноября 1917 года он при поддержке двух других членов СНК (А.Г. Шляпникова и А.М. Коллонтай) ходатайствовал об освобождении А.А. Маниковского и, более того – назначении его на «ответственный пост». Совнарком высказался против и, приняв предложение Троцкого о неосвобождении Маниковского, даже предложил «отдельным своим членам» (естественно, Подвойский попал в эту категорию) усилить чистку «контрреволюционных гнезд» и не возбуждать снова и снова вопроса о смягчении рабоче-крестьянской диктатуры, направленной против «контрреволюционных верхов»[191]. Согласно проекту резолюции первоначально предполагалось объявить выговор членам коллегии по управлению Военным министерствам В.А. Антонову-Овсеенко, Н.В. Крыленко и Н.И. Подвойскому «за недостаточный контроль над военным ведомством»[192] и даже (выясняется теперь из опубликованного протокола СНК) предложить членам коллегии подать в отставку, а новое руководство Наркомвоена сформировать в лице М.Т. Елизарова, В.Р. Менжинского и Л.Д. Троцкого[193].

Попытаемся проникнуть за завесу скупой протокольной записи. На заседании присутствовало 15 человек: наркомы и члены коллегий наркоматов. Среди последних – П.А. Красиков и М.Ю. Козловский (их заявление «о деле генералов Маниковского и Марушевского» обсуждал СНК), в 1917 году оба – члены Исполкома Петросовета. Вряд ли исполняющие обязанности членов коллегии Наркомюста были инициаторами предложения о смене военного руководства. Логично предположить, что инициатором был автор и принятой в итоге обсуждения резолюции – бывший председатель Петросовета Троцкий. Скорее всего, это была его попытка сменить Народный комиссариат по иностранным делам (НКИД) на военное ведомство. Отношения Троцкого и Менжинского были нормальными[194]; к тому же, позднее Троцкий описал Менжинского как «неосуществившуюся» тень другого человека, «способного политически существовать только милостью аппарата»[195] – такой соратник вполне мог его устроить. Фамилии Менжинского и Троцкого были из проекта вычеркнуты – скорее всего, уже во время обсуждения Совнаркомом. Источников нет, но можно предположить, что на заседании Ленин помешал Троцкому взять в руки ключ к власти (он прекрасно знал, что результатом Великой Французской революции стала военная диктатура).

Как бы там ни было, на заседании 21 ноября курс Подвойского на постепенное «овладение» аппаратом Военного министерства явно потерпел поражение. Это объясняет поздний выход «охранной грамоты» служащим центрального военного аппарата: только 22 ноября 1917 года. Подвойский заверил служащих военного ведомства, что они будут увольняться и арестовываться только за неподчинение Советской власти, а также в случаях «сокращения штатов и неспособности тех или других лиц»[196].

В письме В.И. Ленину 1 апреля 1918 года бывший и.д. Наркомвоена упомянул о дискуссии не только в коллегии Наркомвоена, но и в Совнаркоме (!) по вопросу о целесообразности сохранения бывшего Военного министерства[197]. Примечательно, что вопрос о реорганизации Военного министерства был вписан в повестку заседания Совнаркома от 30 ноября 1917 года от руки Лениным и четырежды подчеркнут[198], что свидетельствует о повышенном интересе председателя Совнаркома к этому вопросу или об особой остроте его обсуждения членами Совнаркома.