Высшие кадры Красной Армии. 1917–1921 гг.

Военный руководитель Высшего военного совета приходился родным братом управляющему делами СНК В.Д. Бонч-Бруевичу. Во время своей первой аудиенции у председателя СНК, состоявшейся в конце ноября 1917 года, М.Д. Бонч-Бруевич предложил свои услуги для организации отпора внешнему врагу (немцам), но поставил Ленину условие – «не принуждать» его к борьбе с внутренними врагами, в данном случае со «многими контрреволюционными генералами». Ленин условие Бонч-Бруевича не принял. Организатор аудиенции – В.Д. Бонч-Бруевич – после ее окончания выразил брату свое недовольство[504]. Сам генерал был известен большевикам как «отъявленный черносотенец» (выражение наркома труда А.Г. Шляпникова). 22 ноября 1917 года против назначения Бонч-Бруевича начальником штаба Верховного главнокомандующего высказались в заявлении четыре видных большевика – А.Г. Шляпников, его заместитель Г.Ф. Федоров, комиссар по обследованию частных банков А.Н. Падарин, временный зам. наркома земледелия А.Г. Шлихтер[505]. С Троцким у Бонч-Бруевича поначалу сложились довольно натянутые отношения[506], хотя мало кто из исследователей не поверил лживой телеграмме Наркомвоена, согласно которой он не хотел в августе 1918 года отпускать генерала в отставку, считая якобы незаменимым руководителем[507]. С Бонч-Бруевичем не сработался Н.И. Подвойский, чем, в том числе, объясняется его фактический уход из высшего военного руководства в апреле 1918 года. Подвойский ненавидел генерала[508], а тот, похоже, презирал Подвойского[509]. А отношения с В.А. Антоновым у генерала не сложились еще в марте 1918 года: в докладной записке М.Д. Бонч-Бруевич просил председателя СНК решить вопрос о подчиненности «Главнокомандующего всеми войсками Украинской народной республики» Высшему военному совету. Бонч-Бруевич заявил об отсутствии общего плана ведения военных операций на Украине; просил уточнить права Высшего военного совета в отношении руководства советскими украинскими войсками и Антонова-Овсеенко лично; поставил в известность Ленина о безрезультатном двукратном запросе Антонова «относительно ориентировочных военных данных» и решении совета о немедленном командировании на Украину, к Антонову, генштабиста и двух комиссаров «для связи» и выяснения положения дел в войсках В.А. Антонова[510].

М.Д. Бонч-Бруевич сохранял определенную независимость от политического руководства Высшего военного совета, направляя свои доклады по наиболее важным вопросам в три адреса: помимо Высшего военного совета в Совнарком (председателю В.И. Ленину и управляющему делами – своему брату В.Д. Бонч-Бруевичу)[511]. Это явно не устраивало фактического руководителя центрального военного аппарата – Э.М. Склянского[512]. И М.Д. Бонч-Бруевич и начальник Оперативного управления Н.А. Сулейман неоднократно апеллировали к Ленину. 11 декабря 1918 года Н.И. Подвойский заявил Н.А. Сулейману, ссылавшемуся на декреты Совнаркома и постановления ВЦИК: «Пусть бы попробовал вам начальник фронта сказать, что я вам не дам сведений, да вы в тот же день были бы у т. Ленина, как это делал Раттэль, который шпигует Бонч-Бруевича и тот 30 раз ночью звонит по пустому делу. Вы тогда (весной-летом 1918 г. – С.В.) не были так щепетильны к полевому уставу. Все это нужно осуществить не только для того, чтобы пригвоздить начальника или комиссара, а чтобы пригвоздить и меня, и Троцкого, и Совет Обороны (Ленина!. – С.В.), если он будет грешить»[513]. Вероятно, М.Д. Бонч-Бруевич и его ближайшие соратники неоднократно жаловались Ленину на большевиков – членов Высшего военного совета.

Н.М. Потапов сотрудничал с большевиками еще в июле 1917 года[514]. Основной причиной его включения в руководство Наркомвоена, а затем и в состав Высшего военного совета стал авторитет среди офицеров бывшего Военного министерства[515]. Вероятно, причины введения в Высший военный совет Е.А. Беренса идентичны (только контр-адмирал, а никак не матрос Дыбенко мог пользоваться авторитетом среди служащих бывшего Морского министерства). Потапов отстаивал перед Троцким интересы своих коллег – военных специалистов, в случаях столкновений с комиссарами[516].

31 марта ЦК РКП(б) «признал желательным» введение в состав Высшего военного совета бывшего морского министра Временного правительства контр-адмирала Д.Н. Вердеревского[517], но адмирал так никогда и не участвовал в заседаниях совета.