Высшие кадры Красной Армии. 1917–1921 гг.

5. О параде в 4 ч. 5 мая [войск, отправляющихся на Польский фронт].

6. О торжественном заседании в Большом театре.

7. Об опубликовании соглашения между Мархлевским и Пилсудским.

8. О непрерывном дежурстве в секретариате ЦК.

9. О письме Брусилова.

10. О напечатании выдержек и воспоминаний Людендорфа.

11. О поездке Троцкого на Западный фронт.

12. О Тухачевском.

13. О письме Уншлихта [об отношении к белорусским левым эсерам].

14. О тезисах Радека.

15. О Польском бюро при ЦК.

16. Постановление польской конференции о мобилизации польских коммунистов для фронта.

17. О сношениях с Англией и Германией. 1

8. О сессии ВЦИК.

19. Об инженере Кили.

20. О Грузии.

21. О сношениях с Австрией.

22. О делегации аглийских тред-юнионов.

23. О 12 пайках для III Интернационала по просьбе Радека.

24. О центре мусульманской агитации на Востоке.

25. О Татарской республике.

26. О ставках ответственных профессиональных, политических и советских работников.

27. О следующем заседании Политбюро.

28. О Лутовинове.

29. Заявление Луначарского.

30. Поручение ВЧК.

31. О сношениях в Англией и Германией»[652].

Одним словом, «куча международных вопросов»[653].

Вечером Преображенский сделал в своем дневнике, изъятом впоследствии органами НКВД, запись о заседании с пометой: «Жаль, что не стенографируются все заседания в назидание потомству». Присоединяюсь к сетованиям Преображенского и предлагаю проанализировать сведения из его дневниковой записи.

Важнейшим был вопрос о ноте Керзона. Как выясняется, Троцкий был не единственным, кто не был готов к дискуссии. Преображенский пишет: «Я лично не был подготовлен к решению и не обдумал основательно своей позиции. Но для меня было совершенно ясно, что дело идет к войне со всей Антантой». Единственным по-настоящему подготовленным человеком был, естественно, Ленин, «который имел возможность обдумать ситуацию основательнее всех», потому «основательнее всех подготовился к решению» вопроса. Ильич зачитал членам Политбюро «заранее набросанные коротенькие тезисы, составленные чрезвычайно искусно. Они начинались с совершенно бесспортного пункта, что мы должны помочь польским рабочим добиться советизации Польши, предлагали отвергнуть посредничество Антанты и Лиги наций и заканчивались директивой продолжать наступление». Таким образом, Ленин заранее устраивал проработку важнейших военно-политических вопросов. Дебаты были, по признанию Преображенского, «очень оживленными». Зиновьев от лица «коминтерновских спецов» (его самого, Н.И. Бухарина, К.Б. Радека) гарантировал поддержку в возможной войне с Антантой Коминтерна: «представители других стран могут принять по нашему указанию все что угодно». Коротко и ясно.

Троцкий выступил категорически против возможной войны с Антантой: «представил заключение военного командования на случай новой общей интервенции: со стороны Румынии левый фланг не обеспечен, и для соответствующих перебросок нужно время. В случае выступления Латвии не обеспечен правый фланг. Вообще же он оценивал положение даже на Польском фронте не совсем оптимистически, указывая, что поляки не сдаются в плен, отступают в порядке, разложения у них большого не заметно».

Таким образом, Политбюро раскололось на две группировки. Первая (В.И. Ленин, Г.Е. Зиновьев, Н.И. Бухарин, Я.Э. Рудзутак, Л.Б. Каменев) разделяла основные тезисы Ленина:

«1. Надо отвергнуть посредничество. Пора это сделать. Антанта не может двинуть против нас свои войска, а на мелкие государства, как Румыния, Латвия и Финляндия, мы произведем своим резким ответом импонирующее влияние.

2. Предложение заключить перемирие – это попытка нас надуть.

3. Надо прощупать красноармейским штыком, готова ли Польша к Советской власти. Если нет, всегда сможем под тем или иным предлогом отступить назад». Гришка Зиновьев как всегда вовремя поддакнул: «Надо наступать, выхода другого все равно нет».

Вторая группировка (Л.Д. Троцкий, К.Б. Радек, А.И. Рыков, М.И. Калинин) доказывала, что Европа не готова к социальной революции, посредничество расколет лагерь Антанты, экономика не потянет войны, страна и так накануне голода:

«Радек доказывал, что он, [Юзеф] Мархлевский и другие польские коммунисты считают Польшу не готовой к советизации. Наше наступление вызовет лишь взрыв патриотизма и бросит пролетариат в сторону буржуазии. Он говорил также о том, что вообще Европа не созрела до социальной революции.

Троцкий доказывал нецелесообразность отвергать посредничество. Он говорил, что прочитал последние французские газеты и его поразил резко враждебный тон французских газет против Англии за ее соглашательскую политику по отношению к большевикам. Он доказывал необходимость усилить раскол между Англией и Францией, тогда как отказ от посредничества усилит позицию [Александра] Мильерана и заставит Ллойд Джорджа капитулировать перед французами. Говорил, что полезно иметь делегацию в Англии и ради постоянных осведомителей о намерениях Антанты, чего мы были бы лишены, отвергнув посредничество.