Высший пилотаж

— Как — дочка? — не смогла скрыть разочарования Маша. — А сын? Должен быть сын…

Она так мечтала о черноглазом мальчугане вроде того сорванца из дачного поселка. О маленькой копии ее Ионы… О Ванечке…

— За сыном в следующий раз приходи, — улыбнулась нянька. — Специально для тебя оставим…

— Где оставите?

— Прекрати свои шуточки, — строго велел няньке врач. — У человека еще шок.

Он помял Маше живот, посмотрел в лицо и улыбнулся:

— Мама у нас молодцом. Почти и не пикнула, можно считать. Великолепно справилась. А ты, Андреевна, лучше папашу подними.

Маша повернула голову. Иона сполз по стенке на пол и сидел так, откинув голову, с закрытыми глазами и страдальчески приоткрытым ртом.

— Вставай, герой, — хлопотала вокруг него нянька, тыча в лицо ваткой с нашатырем. — Совсем умаялся, рожаючи…

Врач презрительно поморщился.

— И зачем разрешили отцов на роды допускать? Все за заграницей гонимся… Уж сколько раз было: придет, весь из себя крутой… Жена рожает, терпит, а он хлоп в обморок. И не знаешь, к кому бросаться, кому помощь оказывать… Слабаки.

— Он не слабак, — вступилась за мужа Маша. — Он очень смелый.

Он летчик.

— Летчик-налетчик! — хохотнул врач. — Ну что, очнулся? Что ж ты так не вовремя катапультировался? Самолет без управления оставил?

Иона поднялся на ноги и смущенно взъерошил свой чуб:

— А Маша?..

— Жива твоя Маша. Дочку тебе подарила. Хочешь посмотреть? Заслужил за свои страдания…

Медсестра вынесла из соседней комнаты уже помытую и запеленутую девочку. Она смешно открывала маленький ротик, словно искала материнскую грудь. Личико было уже не красным, а нежно-розовым, а на темечке торчали взъерошенные, как у Ионы, но пшеничные, как у Маши, волосенки.

— Три пятьсот. Пятьдесят два, — сообщила сестра.

— Это что значит? — Иона отупел от непривычных ощущений.

— Первое — вес, второе — длина, — улыбнулся врач.

— Это хорошо?

— Просто великолепно.

Иона взял маленький комочек на руки, неловко поддерживая болтающуюся головку, и на него глянули совершенно осмысленные светло-карие глазенки.

— Интересно, о чем она сейчас думает? — спросил он вслух.

Весь медперсонал покатился от беззлобного хохота.

— Ну все, от счастья крыша поехала… — выдохнул сквозь смех врач.

— Она думает о том, что пора бы уже отдать ее маме. У нее все мысли сейчас в желудке сосредоточены. Десять минут человек на свете живет, а еще ни разу не поел.

Толстенький Карлсон нервно грыз ногти и качал ножками. При появлении Ионы он вскочил и с тревогой спросил:

— Что?

— Все.

Вид у Ионы был такой ошалевший и потерянный, что бедный Карлсон тут же предположил самое страшное.

— Иона… — сказал он как можно тверже. — Иоанн Алексеевич… мужайся…

А Иона расплылся в широкой улыбке и заявил:

— Друг! Я и так креплюсь из последних сил. Я мужаюсь… но ничего не могу с собой поделать… Представляешь, нам вместо мальчика подсунули девочку…

— И ты… — тихо пролепетал Карлсон. — Ты не рад…

— Да я просто счастлив! — продолжал мотать нервы этот негодник. — Вылитая Машка! — И он вскинул вверх большой палец. — Идем. Сам увидишь!

Маша устало откинулась на высоких подушках. Грудь непривычно ныла, но это чувство было приятным и сладостным. Маленький ротик жадно высасывал редкие желтоватые капельки молозива, а карие глазки уже закрывались… Дочка затихала на мгновение, засыпала, потом снова, словно спохватившись, принималась усиленно чмокать. Необыкновенная гордость переполняла душу. Она стала матерью. Она произвела на свет это маленькое существо… Вот теперь она действительно стала настоящей женщиной. Только теперь, и глупо было раньше думать об этом.

Толстенький Карлсон уже успел сбегать за цветами, и по всей палате, во всех вазах, бутылках, даже в ведре с водой топорщились огромные букеты. Розы, гвоздики, лилии, сирень, тюльпаны… Похоже, он скупил весь ближайший цветочный рынок. А в ординаторской ожидал врачей ящик шампанского. Вот закончится смена, и выпьют они с легким сердцем за нового человека, которому помогли явиться в этот мир.

Иона сидел рядом и смотрел то на дочку, то на Машу. Она вдруг нахмурилась озабоченно:

— Иона… Ванечка… Ведь теперь надо уже готовить комнату.

— Конечно. Я об этом позабочусь.

— И приданое…

— Не волнуйся, родная, я все сделаю…

Им все говорили, что нельзя покупать вещи для ребенка и готовиться заранее. Но они уже договорились, что отведут под детскую большую светлую комнату рядом со спальней, и выбрали нежные, голубые с золотистым рисунком обои.

— А ремонт успеешь?..

— Я прямо сейчас Семену позвоню. Пусть рабочих вызывает.

Иона хлопнул по карманам в поисках мобильного телефона. Вот черт! Впопыхах в машине оставил.

— Иона… — засмеялась Маша и указала глазами на столик. Рядом с ее кроватью стоял телефон.

— Нет, я все-таки идиот! — Иона шлепнул себя ладонью по лбу. — Мы же ребят не предупредили! У Кости ведь свадьба!

— Где-то свадьба, где-то роды… — философски заметил Карлсон. — Кто скажет, что важнее?

Иона быстро набрал номер.