Высший пилотаж

А в сердце Иоанна Соколова, по мере осознания ситуации, расцветало ликование. Как большой белый цветок под щедрым солнцем.

Они заключили сделку? Ради гостя, которого Антон назвал Машиным «ненаглядным»?

Значит, чудесная русоволосая женщина вовсе не желает сидеть у Кощея на коленях? Ну конечно! Противно даже представить себе его тощие, острые, мосластые колени. Фу, мерзость!

Как вообще могло прийти в голову, что Мария испытывает к этому подонку какие-то чувства?

Да эта тварь просто домогается ее! Вот, заскрипел, как несмазанная дверь:

— Иди же сюда, Мери, девочка! Ты дала слово чести! И придется его сдержать.

Такой молодой, а голос старческий, дребезжащий.

И, как колокольчик, другой голосок, юный и мелодичный, только слышна в нем брезгливость:

— Не тронь меня!

— Не сдержишь — заставлю. Никто мне не помешает…

«Ты так считаешь, мразь? — едва не выпалил вслух Иоанн. — Эх, просчитаешься!»

— Я ведь много не прошу, — продолжал Белецкий. — Ну, только на секундочку.

Иоанн услышал легкие, нерешительные женские шаги. Один… другой… Она шла медленно, точно приближаясь к эшафоту. Рывок. Ее резко дернули за руку? Затем раздался короткий, отчаянный всхлип. И — сразу же довольный полушепот Антона:

— Вот та-ак… Видишь — ничего страшного. А ну-ка…

— Ай! Что ты делаешь! — вскрикнула девушка.

— То, что давно хотел сделать! А ты все не дава-ала…

— Пусти!

Тут Иоанн напрягся и, превозмогая острую боль в боку, со стоном перевалился с диванчика на пол.

Белецкий от неожиданности выпустил Марию. Та отпрыгнула в сторону и, переступив через тело летчика, присела позади него на корточки, как будто полумертвый человек мог быть надежным барьером.

«Держись, Иона! — приказал себе Соколов. — Не смей потерять сознание! Ты взял верный курс, так не выпусти ситуацию из-под контроля!»

А похолодевшие нежные пальчики вдруг крепко схватились за его мускулистую руку. Непонятно было, чего хочет Маша: не то проверить у больного пульс, не то заручиться его поддержкой. Похоже, подсознательно желала того и другого сразу.

— Антон, что это с ним было? — почти истерично выкрикнула девушка. — Судорога? Да? Я видела — его всего изогнуло. А потом так и подкинуло.

— Сучка, — процедил в ответ Белецкий, тяжело дыша. — Мне плевать, что с ним было. И что будет — тоже. А до тебя я все равно доберусь.

«Только через мой труп, — подумал Иоанн. — Вот ведь ирония судьбы: от состояния трупа я и впрямь недалек. Ну что ж, попробуй перешагни через меня, гад!»

Антон именно это и попытался сделать. Иоанн почувствовал его движение, даже не поднимая век.

И тут же изобразил новую судорогу, более продолжительную, чем первая. И более результативную. У него вдруг «свело» руку с той стороны, где ребра были целы, и тощая щиколотка Белецкого оказалась намертво зажата у Соколова под мышкой.

— Черт! — Биолог прыгал на одной ноге, пытаясь высвободить вторую, но тщетно. Уже десять лет миновало с тех пор, как Иоанн отслужил в десантных войсках, однако полученные там навыки не забылись. Тем более что он время от времени обновлял их.

Элементарный зажим. Самый простой. Но тонкие, астенические Кощеевы косточки вполне могут хрустнуть и от такого.

— Он нарочно, — заверещал Белецкий. — Сговорились? Спелись? А еще недотрогу из себя корчила!

Маша пока не понимала, что происходит и на чьей стороне сила. Она испугалась за раненого:

— Идиот! Ты ему второе ребро сломаешь!

— С наслаждением! — огрызнулся Белецкий и поставил свободную ногу на грудную клетку летчику. Сильно притопнул, больно, со смаком! Наивный. Он тут же получил несильный удар под колено, даже не удар, а так, легкое касание кончиком пальца. Пришлось оно, однако, в нужную точку — туда, где выходят нервные окончания.

Ноги у Антона подогнулись, точно его дернуло током, и Кощей рухнул ничком на крепкое, хоть и покалеченное тело своего противника.

А на лице Иоанна даже ни один мускул не дрогнул, глаза так и оставались закрытыми, будто он был в глубоком обмороке. Соколов входил в азарт, схватка начинала захватывать его. До сих пор не приходилось биться зажмурившись и притворяясь мертвецом.

Он бы с удовольствием продолжал эту игру, если б его вдруг не пронзило острое чувство отвращения. Антон корчился на нем, пытаясь высвободиться, и Иоанн неожиданно ощутил на животе прикосновение его голого мужского естества. Халат-то у Кощея был без застежки, а под ним — ничего.

Содрогнувшись теперь уже по-настоящему, летчик ослабил зажим, позволив биологу высвободиться. Тот, чертыхаясь, стал отползать, и тогда Соколов, выбрав момент, резко согнул колено. Удар пришелся Белецкому в пах.

«Вот так. Долго теперь не сможешь приставать к девушкам, — удовлетворенно подумал пилот. — А к этой девушке не подойдешь больше никогда. Я уж постараюсь за этим проследить. Ишь ты, пришел должок потребовать! Кредитор».

Белецкий, стуча костями по полу, с воплями откатился к выходу. Да, не отошел, а именно откатился.

— Открой, — прохрипел он.

Маша, подбежав, толкнула резную дверь, и посрамленный Кощей выполз за порог терема сказочной Царевны-лягушки. Щелкнул замок: обратно его уже не впустят.