Выстрел

Славка уснул. Так, лежа на пузе и уснул возле Антона. Тихонько дышал ему в плечо. «Устал, братишка, - ласково подумал он, - ну и правильно. Нечего ему переживать…»

Мама, забравшись с ногами, на нижней полке читала книжку. Теребила кончики волос, изредка брала тоненький карандаш и что-то подчеркивала. Другая нижняя полка была пуста, но скорее всего, ненадолго - ночью кого-нибудь поселят. Мерцала за окном ночь. За стенкой кто-то раскатисто хохотал и о чём-то увлеченно спорил. Звякание колёс заглушил грохот проходящего поезда, затем снова – тишина. Не совсем тишина, конечно - некоторая тишина дороги.

- Тошка, - шёпотом позвала мама.

Антон свесился с полки:

- Чего?

- Позвони папе.

Хорошая идея! Правда на телефоне осталось мало денег, ну ничего, на пару минуток хватит…

- Алло, пап! – вполголоса сказал Антон, стараясь не разбудить Славку, - Вы дома уже?

Усталый, мягкий голос отца.

- Да, сын… Нет, не дома…

- А чего такое?

- Тут такое дело… Юра на операции, мы вот ждём…

«Что?!» - хотел спросить Антон и понял – не нужно… Опустил телефон, сел на полке. Уставился в ночь…

Можно ли повернуть назад поезд? Время?

Телепортироваться… А зачем?

Можно ли собрать все силы в кучу и часть подарить другу?! Отдать, так просто, хоть немножко?!

Можно ли… Ничего не можно…

«Если от людей мало что зависит, то Бог может всё… - хмуро подумал Антон. Покосился на безмятежно спящего брата, потом посмотрел на маму, - Может сделать всё…»

Глава 14

Не уходи!

Коридор гудел тревогой. Тоской. Белые лампы мерцали, зацепляя в душе новые струнки горечи. Она мучили сознание своим напряжённым светом. Денис закрыл глаза и прислонился к холодной стене.

Мыслей больше не было. Осталось лишь одна - большая, тугая и звенящая, как выпущенная из лука стрела: «Юрка… Не умирай!». Она вцепилась в мозг и не отпускала его. Она зажала грудь и не давала вздохнуть полностью, отзываясь упругой болью. Тягучая, заволакивающая неизвестность наполнила коридор. Безвыходно. Задавила Дениса.

За серыми дверями с красными табличками «оперблок» и « посторонним вход воспрещён» таилось страшное. Каждый раз, когда он косился на них, сердце замирало в ледяном предчувствии. Денис старался не смотреть на эти двери. И не думать, что уже поздно…

Если бы можно было перемотать плёнку времени назад! Всего на несколько часов… Да всё на свете бы отдал он за эту возможность, за то, чтобы не сворачивать на роковую тропинку! Почему, почему ему понадобилось там идти?

«Да если бы я знал!» - устало откликнулся Денис, - «Разве пошёл бы я там?»

«Ты не мог этого знать» - успокоил его внутренний спорщик. Сейчас он не спорил, а словно успокаивал Дениса. А у него не было сил удивляться…

«Всё равно это я виноват. Я предложил там идти… Я даже не спросил у него, может что-то случилось, когда он ездил сюда в прошлый раз… Может он хотел мне сказать что-то важное. Кто, кто охотился за ним?»

Никому дороги Юрка не переходил. По крайней мере, он, Денис об этом не знал…

«Да ты и не хотел знать! Вечно занят только собой… Думаешь только о своей Наде… Ты спросил у Юрки, что он делал в те выходные?»

«Нет…»

«А матери то хоть позвонил? Она же ждёт!»

Ой, блин… Вот что теперь ей сказать? Ехать к ней? Нет, он не может… Он не может быть там, когда он нужен здесь.

«Да кому ты нужен-то? Врачи справятся и без тебя… Или не справятся…»

«Юрке я нужен!» - почему-то ему казалось, что его присутствие могло как-то повлиять на жизнь друга. Как?

Он и так уже повлиял, как мог…

Чувство непоправимой вины не отпускало его. Мысли были заперты в этой клетке, они не могли вырваться наружу. Денис открыл глаза, уставился на стену. Резкая граница разделяла две краски: зелёную и белую. Словно жизнь и смерть. На границе этих красок шла тоненькая раздвоенная трещина, похожая на молнию. Она была чёрной, только у разветвления виднелись крошки серой штукатурки. Она цепляла взгляд, блуждающий по гладкой стене. Денис смотрел на неё, и чем больше он смотрел, тем больше она раздражала его. Он отвёл взгляд, но через некоторое время вернулся к ней. Прошёлся по изгибам, по мелким линиям, остановился на тонких, едва заметных концах. Снова прошёлся по ней взглядом…

«Не могли нормально стену закрасить что ли?» - рассердился он, а сердце тихо шевелилось в тоскливом предчувствии. Он гнал его, это предчувствие. Он сражался с ним. Он пытался принять его. Он не хотел верить… И тревожно оборачивался на запертую дверь.

Никто из неё не выходил. Давно…

Сколько времени прошло? А сколько ещё пройдёт? Что будет потом?