Выстрел

– А вот так! Вообразил-возомнил себя, понимаешь, жестоким и кровавым графом Дракулой, бросался на людей и кусался от души. Одну молоденькую девицу, предварительно изнасиловав, загрыз до смерти. А потом, после двух с половиной лет принудительного лечения, Олег Абрамович неожиданно выздоровел, вследствие чего и был отпущен из сумасшедшего дома на все четыре стороны…. Побледнел? Испугался за жизнь драгоценной супруги? А вот это, братец, напрасно!

– Напрасно? – удивлённо переспросил Ник.

– Так следует из показаний гражданина Быстрова. Он клятвенно утверждает, что последние восемь месяцев снова является действующим вампиром. Более того, чистосердечно сознался, что за этот период убил четырёх молодых девушек. Цель убийств – человеческая кровь. Более того, Олег Абрамович письменно подтвердил, что тёплую девичью крове он пил не один, а вместе со своей верной напарницей-любовницей Марией Нестеровой, которая тоже является природным вампиром…, – Ануфриев неловко замолчал, посматривая на собеседника с плохо скрытым любопытством.

– Ещё что? – внешне безразлично спросил Ник.

– Тебе мало? Демонстрируешь недюжинную крепость нервов? Мол, не нервы, а стальные толстенные канаты? Что же, весьма похвально…. Ещё стало известно, что Быстров знаком с профессором Сидоровым. То есть, с самого детства являлся его постоянным пациентом – на предмет излечения от нездоровых вампирских наклонностей.

– А сам Пал Палыч, что говорит по этому поводу?

– Ничего он не говорит. Потому как пребывает в комме. Причём, никто из лечащих врачей не может чётко спрогнозировать, когда он покинет эту самую комму. В том смысле, когда злая и неуступчивая комма выпустит бедного профессора из своих крепких и цепких объятий…. Так как – по поводу коньячка? Если созрел, так давай, вздрогнем. Напиток в баре, рюмки на полке, нарезанный на дольки лимон в холодильнике…. Подожди чуть-чуть, я постелю на стол пару салфеток…

Аккуратно поставив пустую рюмку на салфетку, Ануфриев слегка поморщился, с видимым удовольствием понюхал дольку лимона, но кусать её не стал, положил обратно на блюдечко и очень внимательно посмотрел на Ника:

– Ну, рассказывай, рейнджер, куда подевал жёнушку?

– В Новгород отправил.

– Далековато, но ничего. Адрес давай!

– Арестовывать будете?

– Ещё чего не хватало! – рьяно возмутился банкир. – После утреннего побега Быстрова я уже не доверяю ментам. И раньше-то я им не особенно верил, а уж теперь и подавно…. Просто пошлю в Новгород парочку доверенных и смышленых людей. Пусть присматривают, наблюдают, слушают, снимают на видеокамеру, охраняют. Ты это, Николай…. Не расстраивайся раньше времени. Это я про показания Олега Абрамовича, мол, Мария – его многолетняя любовница-вампирша…. Это всё еще подлежит тщательной и кропотливой проверке. Причём, на абсолютно холодную и трезвую голову. Чего только не привидится сумасшедшему психу и маньяку? Хотя, ты, наверное, и сам всё понимаешь – в тысячу раз лучше меня…. Ладно, давай заниматься текущими делами. Иди в хранилище, начинай осмотр – по ранее утверждённой схеме. Вот тебе специальный мобильник. Он не прослушивается, его звонок контрольный. Подходишь к двери в хранилище, становишься перед камерой, открываешь адресную базу, звонишь по третьему номеру сверху. Кротов принимает твой звонок, смотрит на монитор и только после этого открывает дверь…. Всё ясно? Старый телефон? Не выбрасывай пока. Вдруг, Мария Владимировна захочет пообщаться с тобой, или Пал Палыч, всё же, придёт в себя…. Стой, стой! А подписки о неразглашении? Где-то здесь лежала прозрачная пластиковая папка. Тоненькая такая, с эмблемой лондонского «Арсенала[15]»…. Ага, нашёл! Присаживайся, уважаемый Николай Сергеевич, присаживайся! Внимательно читай, изучай, подписывай…. Да ты не торопись так! Работа, как известно, не волк, и в лес не убежит. Скорее всего…

Давно известно, что именно работа (которая «не волк»!) и является лучшим лекарством от тяжких дум и неприятных размышлений. Не то, чтобы стопроцентной панацеей, но, тем не менее…. Правда, работать-то было совсем и непросто – половинчатые галлюцинации мешали, заразы настырные и совершенно несимпатичные.

Вот Иришка, молоденькая секретарша Ануфриева – в светло-сиреневой мини-юбке, из-под которой торчали голые, ужасно кривые и волосатые ноги монгола-кавалериста – понесла куда-то широкий серебряный поднос, заставленный тарелочками с кусками ярко-красного, ещё дымящегося парного мяса. Следом за Иришкой торопливо прошагали два смутно узнаваемых – по фигурам – банковских клерка с рогатыми козлиными головами на плечах. Из правых дверей неожиданно выскочил самый натуральный кентавр, краснощёкая и жизнерадостная физиономия которого была – как две капли воды друг на друга – похожа на физиономию Петра Алексеевича, начальника кредитного отдела. Ну, и так далее…