Выстрел из бумажного пистолета

Потом мы шли по какому-то длинному коридору, долго не могли открыть какую-то дверь и, наконец, попали в какую-то комнату с двумя кроватями. Сбросив тапки, я упала поперек кровати и приготовилась отключиться.

– Какая же ты, Сена, дохлая! – чем-то громыхала подруга. – Прямо позор, а не человек!

– Откуда она взяла столько феназепама? – сквозь сон пробормотала я.

– Чего? – прекратила на минуту ругать меня Тайка. – Что ты там бредишь?

– Я говорю, интересно, откуда она взяла столько феназепама? – я с трудом приняла вертикальное положение, решив все-таки раздеться перед сном и лечь нормально. – Если не ошибаюсь, такой сильнодействующий препарат продается по рецепту. Откуда она взяла в Питере, на гастролях, четыре пачки?

Тая в недоумении смотрела на меня, потом рассердилась.

– Да ну тебя, Сена! Ложись спать горе-пьяница!

– Нет, ну а все же, – упорствовала я, пытаясь стянуть через голову майку, голова почему-то в вырез не пролезала.

– Откуда я могу знать? Ложись спать, утро вечера…

– Страшнее.

Уже сейчас я внутренне содрогалась, представляя, как здорово буду чувствовать себя утром.

* * *

Сквозь ресницы тускло брезжил свет, Головная Боль раскалывала черепную коробку на сотню маленьких частей… я застонала и подняла веки. Прямо напротив меня, за низким полированным столиком сидела Тайка и лопала бутерброд с колбасой. Рядом стояла открытая бутылка шампанского «Советское».

– Проснулась, Нефертити? – заметила Тая мои слабые попытки воскреснуть.

– Сколько времени?

– Почти час дня.

– Сколько?! – я постаралась приподняться и сесть, но это плохо получилось.

– Обед уже, голубушка, обед, никак не могла тебя разбудить, думала ты и впрямь померла. Шампусику тебе налить? Холодненькое.

Тошнота душной волной захлестнула мой отравленный пивом организм.

– А минералочки нет?

– Минералочки нет, в буфете была только водка, пиво и вот, шампунь. Слушай, а гостиница какая ужасная, форменный клоповник! У нас еще номер приличный, наверное, люкс.

– А ты куда вчера поселялась? – держа голову обеими руками, я сползла с кровати.

– Не помню, – честно призналась подруга, не прерывая трапезы. – Думаешь, я была трезвее тебя? Как бы не так, просто я человек ответственный, а когда у тебя на руках вещи, деньги, документы и пьяный журналист, поневоле начнешь двигаться. Давай я тебе все-таки плесну шампусику, смотреть на тебя страшно.

– Я умыться хочу, – плаксиво сообщила я. – Где моя зубная щетка?

– Все в ванной.

Пока я трясущимися руками совершала омовение, Тайка закончила обедать и вся из себя довольная жизнью отправилась на балкон любоваться питерскими пейзажами. Мне же было настолько плохо, будто накануне я пила синильную кислоту, а не банальное, пошлое, отвратительное пиво. В Тайкин стакан я налила шампанского, подождала пока осядет пена, и принялась осторожно глотать, прислушиваясь к реакции организма в случае чего, готовая в любой момент броситься к унитазу. Нет, все-таки пить это очень, очень и очень плохо.

– Сен, иди сюда, – позвала с балкона Тая, – вдохни малость кислорода.

Я взяла стакан и поплелась на зов. В Петербурге шел мелкий дождь.

– Что ты там вчера плела про феназепам? – Тая пристально рассматривала обыкновенные типовые многоэтажки, видимо пытаясь среди них отыскать признаки знаменитой питерской архитектуры.

– Что? – я подставила мордашку свежему ветерку и мелким капелькам дождя, надеясь, хоть немного унять боль в голове.

– Вчера ты что-то несла про феназепам, – терпеливо произнесла подруга, – хотела узнать, откуда она взяла такое количество на гастролях.

– И что?

– Так, ясно, ты еще не в форме. Пей шампанское, а я пойду, попробую выяснить у дежурной или администратора, где тут проживает продюсер Ольга.

– Мы не знаем ее фамилии, как ты будешь ее искать?

– Сена, как ты думаешь, где Аида глотала таблетки? Прямо на сцене? Откуда ее увозила скорая? Из гримерной? Она делала это здесь, в гостинице, и уж наверное всем и каждому известна эта история, а значит все знают, где живет продюсер самоубийцы.

Деловая Тайка ушла, а я осталась стоять на балконе, прижимая ко лбу прохладный стакан с шипучкой. В больном мозгу смутно плавали какие-то размытые образы, а тело слегка покачивало, будто я все еще ехала в поезде…

Когда Таюха вернулась, я все еще торчала на балконе.

– Я все выяснила, – в руках у нее был листок бумаги, – Оля живет этажом ниже в триста пятом номере. Ты не хочешь привести себя в человеческий вид и пойти со мной?

Я не хотела.

– Сена, что за дела? Мы зачем сюда приехали? Я что, должна все сама, одна делать? Мы так не договаривались! А ну, собирайся!

Делать нечего, борясь с тошнотой и головокружением, я принялась собираться. Как вести расследование в таком состоянии я не имела ни малейшего представления.

– На, выпей еще, – Тайка плеснула в стакан шампанского и сунула мне в руки.

– Не могу… – пискнула я.

– Пей, кому говорят, – грозно рыкнула подруга, – станет лучше!

– Хуже…

– Хуже уже некуда. Слушай, ты часом тайком не потребляла водку в тамбуре?

– Да ты что!

– Странно, откуда же у тебя такое похмелье?