Выстрел из прошлого

— Только очень старая. Сэм не разрешила мне в этом году сдать деньги на фотографию их класса. Сказала, что она там, дескать, ужасно толстая. — Вытащив бумажник, он извлек снимок: двое конопатых, рыжих, как огонь, мальчишек с темноглазой девочкой с рыжевато-каштановыми волосами и смуглой, оливкового цвета кожей. Джекки долго смотрела на нее, потом со вздохом вернула снимок Эдельману.

— Мне бы очень хотелось ее увидеть, — сказала она.

— Вы же только что ее увидели.

— Нет, снимок — это все-таки не то. Мне бы хотелось познакомиться с ней. Нет-нет, я вовсе не прошу вас говорить ей, кто я такая, пока не нужно. Но мне нужно сначала увидеться с ней, чтобы потом уже решать, что делать дальше.

— У нее нет других родителей, кроме нас с женой. — Лицо его сморщилось. Казалось, он вот-вот расплачется. — Поверьте, она так счастлива с нами. Мои сынишки просто обожают ее! Лишиться Сэм для нас — хуже смерти. Не знаю, что будет с нашей семьей, если она уйдет…

— Я вам верю, — тихо сказала Джекки. — И все-таки… когда я могу увидеть ее?

Глава 24

В конце концов, условились на среду, после занятий в школе. Решено было, что Джекки вместе с Тесс явятся к чаю — якобы по приглашению миссис Эдельман — все очень цивилизованно, светская беседа, как это водится в приличных семействах, а Джекки между тем сможет как следует рассмотреть свою дочь. Дело усложнялось только тем, что на среду был назначен пресловутый праздничный обед с крабами. К тому же Тесс заранее пообещала приготовить фруктовый салат. И не просто банальный фруктовый салат, а бабулин любимый, с маковой приправой и приготовленный с непременным соблюдением массы самых разных правил, от которых у Тесс уже заранее голова шла кругом: никаких киви, виноград только зеленый и ни в ком случае не красный, побольше клубники, а ломтики дыни чтобы были непременно нарезаны кружочками. Она как раз готовила его на кухне, когда появился Тул.

— Привет, — бросил он.

— Привет, — отозвалась она, держа на весу руки. — Извини, я вся липкая.

Тул по давней привычке сунул руку в коробку с печеньем и бросил одно Искей. Та, одним махом проглотив угощение, благодарно лизнула его в ответ и тут же потрусила на кухню — за ломтик дыни Искей готова была продать свою бессмертную душу', и ей было глубоко наплевать, порезана она кружочками или нет.

— Малышка… — начал Тул.

— Лайла, — поправила его Тесс.

— Ну да, Лайла. Ее отдали в семейный детский дом. Правда, вначале ее забрала к себе родственница ее матери, невестка, кажется, но через пару дней вернула девочку назад, дескать, ей не под силу возиться с такой крохой.

— Вот уж не знаю, огорчаться или радоваться.

— Я навел кое-какие справки о той семье, куда ее отдали. Похоже, ей повезло. Домик стоит за городом, вокруг полно земли. Женщина, которой ее отдали, обычно берет к себе ВИЧ-инфицированных детей или же тех, которые требуют специального ухода. Просто сейчас у нее оказалось свободное место.

— Великолепно. То есть я хотела сказать, неплохой вариант, — буркнула Тесс, гадая, каково там будет Лайле. Достаточно ли внимания будут ей уделять, ведь малышка не нуждается в «специальном уходе» — она просто сирота, только что потерявшая родителей, а стало быть, рядом с детьми, у которых СПИД, ее положение можно даже считать завидным.

Тул смущенно переминался с ноги на ногу. Вид у него был какой-то странный.

— Насчет Лютера Била… — начал он.

— И что насчет него? — не оборачиваясь, бросила Тесс, вернувшись к своему салату.

— Просто будь осторожна, О’кей? Двойное убийство как-никак… а по всему выходит, что алиби у него нет. Говорит, сидел дома один, слушал радио.

— Но ты же сам твердил, что тут наверняка замешаны наркотики. Я своими ушами слышала, как ты сказал, что собираешься допросить его только для очистки совести!

— Ладно, ладно, не кипятись. Я ошибся — Лэйвон и Кейша не имели отношения к наркотикам, во всяком случае, насколько нам удалось узнать. Да, она морочила голову работникам социальных служб, когда оформляла пособие на ребенка — дескать, отец девочки тут же смылся, как узнал о ее рождении, а это было ложью чистейшей воды. Лэйвон работал маляром, и платили ему наличными. Вполне порядочный парень — во всяком случае, по словам его хозяина. У нас нет ни единого доказательства, что хотя бы один из них баловался наркотиками, тем более промышлял торговлей.

— Тогда что у тебя на уме?

Взгляды их встретились. В глазах Тула не было и намека на то, что она думала увидеть — ничего похожего на обычное для представителей его пола торжествующее «Я же тебе говорил!» — просто беспокойство, явное и безыскусное.