Выстрел, который снес крышу

Милиция вернула его в больницу, и он открыл правду Косынцеву. Затем был неприятный разговор с Эльвирой Тимофеевной: он упрекал врача в том, что она сводила его с ума галлюциногенами, вытравливала из него здравый разум. И еще он заявил, что по ее воле «Седьмая эра» превратилась в «Летнее время», а общежитие сгорело. Но ведь это абсурд. Зачем Архиповой выкупать клуб и совершать преступление, чтобы сбить его с толку? Овчинка наверняка не стоила выделки. Тем более что ей гораздо легче было превратить его в растение, чем городить огород.

В конце того разговора Эльвира Тимофеевна кое в чем призналась и сделала ему укол. Но было ли это все на самом деле, вот в чем вопрос?

А потом снова была встреча с Дарьей Павловной. Как она убедительно рассказывала ему, что Косынцев раскаялся и помог ему сбежать, а она укрыла его у себя дома. И про убийство сестры Архиповой рассказала, и про Козьмина, Корчина, Горуханова… А ведь у него уже тогда возникли мысли, что этот разговор с ней иллюзорный. Он заснул у нее дома, а проснулся в своей палате. Он не чувствовал, как его везли к Дарье Павловне, как увозили обратно. Разве же это не подозрительно?

Сегодня он пришел в себя и узнал, что жил в иллюзорном мире, который он создал сам, занявшись поисками ряженого киллера. В этом мире ему помогала жить Эльвира Тимофеевна. В нем он встретил и Дудника, и счетовода, и Дарью Павловну. Возможно, Косынцев – такой же вымышленный персонаж. Катя, Виктор тоже могли быть плодом больного воображения…

Павел стер абзац с таким чувством, как будто сделал первый шаг к выздоровлению. Затем второй, третий… В конце концов, на странице остался только первый абзац, где он описал свою первую встречу с Эльвирой Тимофеевной. Первую с того момента, когда его ударил по голове чокнутый профессор. С этого разговора все и началось. Он получил карт-бланш на расследование и растворился в иллюзорном мире, из которого вышел только сегодня. Вышел ошеломленным, потерянным, но в здравом уме. Похоже, что в здравом уме…

Он не стал выключать компьютер, он просто его закрыл. Лег на кровать, чтобы отдохнуть после умственного, а потому опасного для его неокрепшей психики напряжения. Но вспомнив, что в компьютере могла храниться ценная информация, вскочил, открыл ноутбук. Там было всего два пользователя, один старый и основной – «Главврач», и второй с его именем. Оказывается, ни тот ни другой пользователь не были защищены паролем, и Павел беспрепятственно зашел на рабочий стол психиатра.

Ничего интересного, кроме списка пациентов с историями их болезни, Павел не нашел. В этом списке среди прочих больных он нашел и свою фамилию. Поступил в июле 2006 года, диагноз – иллюзорный галлюциноз, вызванный ярко выраженным чувством вины; назначенное лечение, прописанные лекарства и т. д. Особым пунктом было отмечено событие, произошедшее в мае 2009 года, сотрясение мозга средней тяжести с частичной потерей памяти. Далее шла запись, что врач Архипова Эльвира Тимофеевна взяла на себя ответственность и намеренно усугубила состояние больного, чтобы переключить его психику с одного события на другое, зациклить его на розыске несуществующего убийцы и тем самым отвлечь от навязчивых видений, а в долгосрочной перспективе и вовсе избавиться от них. О результатах эксперимента записи не было – видимо, Архипова еще не успела ее сделать. Да и неизвестно еще пока ничего. Павел еще не совсем вышел из роли добровольного сыщика, а про Машу еще пока ничего не известно. Может, сегодня ночью она снова явится к нему…

3

Эльвира Тимофеевна открыла файл, беглым взглядом окинула единственный абзац.

– Это все? – с приятным удивлением проговорила она.

– Думаю, что да.

– А как же Дарья Павловна?

– Если она появится, я вам обязательно сообщу.

– Да, конечно. Но больше всего я боюсь вашей жены. Насколько я поняла, там, в вашем… нет, в нашем с вами мире она перестала являться к вам?

– Да, перестала. Как только я отказался от ужина, так и перестала.

– На самом деле от ужина вы никогда не отказывались. А ваши иллюзии – потемки, я толком и не знаю, что там было. Но это не важно. Главное, что Маша перестала вас терроризировать. Ведь она являлась к вам из этого мира, в котором вы сейчас находитесь, проникала в ваши детективные, скажем так, иллюзии. Но вы смогли справиться с ней. От ужина вы отказались или еще что-то там; главное, что Маша перестала к вам приходить. Надеюсь, она больше вас не побеспокоит. А за Дарью Павловну я почему-то не переживаю. Ведь вы же не стреляли в нее. И любовника ее не убивали. А может, было что-то? – скорее в шутку, чем всерьез спросила Эльвира Тимофеевна.

– Нет, я ни в кого не стрелял, – качнул головой Торопов, вспомнив о пулевых отверстиях в березах.

– Тогда и беспокоиться не о чем. Взгляд у вас здорового человека, но вид усталый. Столько времени провести в иллюзорном тумане.

– Сколько?

Павел и без ответа знал, какое сегодня число, но сложно было поверить, что в невменяемом состоянии он провел почти два месяца.

– Много.

– И чем я все это время занимался? Сергеев сказал, что я ходил, как чумной.

– Какой Сергеев?