Выстрел на окраине

— А-а, — засмеялся полковник и уже в дверях послушно развел руками. — Ладно, ради успеха чего не сделаешь: иду к черту!

— Мировой мужик. — кивнул Меженцев.

— Это еще что? — круто обернулся Чугаев.

— А что? — играя в простодушие, спросил лейтенант. — Мы по-простецки, по-шоферски!

2

Случилось это незадолго до отъезда капитана Бухалова в отпуск.

В одиннадцатом часу ночи в милицию позвонили из скорой помощи; профессионально спокойный голос сообщил, что к ним только что доставлен раненый шофер Истомин.

— Машину угнали, — невозмутимо добавил дежурный врач.

Спустя полчаса, облаченный в белый короткий халат, Бухалов сидел в небольшой комнате с марлевыми занавесками на окнах; сидевший против него узкоплечий, все еще испуганный Истомин, с трудом двигая забинтованными челюстями, с возмущением рассказывал о бандитском нападении.

Четыре дня тому назад шофер нефтеразведки Истомин получил по наряду на Горьковском автозаводе грузовую машину «ГАЗ-51», начертил мелом на ее новеньких бортах магическое слово «перегон», избавлявшее от объяснений с автоинспекторами, и тронулся в путь.

Запруженную бесшумно мчавшимися автомобилями Москву, с ее светофорами, регулировщиками и постовыми на каждом углу, скромный неискушенный шофер из районного городка брал, что называется, приступом и с облегчением вздохнул только на самой окраине. Здесь, вдалеке от шумных магистралей столицы, по которым, казалось, не только что проехать, а пройти-то мудрено, Истомин снова обрел присущее ему спокойствие. В голубом, похожем на дачный вокзальчик ларьке он купил жене и детишкам гостинцы — связку крохотных сушек, и две коробки монпансье, а затем уверенно вывел машину на знакомую автостраду.

До дома оставалось девятьсот с небольшим километров. Время от времени, по своему выбору, Истомин подсаживал кого-либо в кабину, чаще всего девчат, весело зубоскалил, на ночь останавливался где-нибудь переночевать, а с рассветом трогался дальше.

Административный центр своей области Истомин проехал вечером, когда город зажег уже огни. Теперь до дома оставалось сто двадцать километров, самое многое — четыре часа езды, и останавливаться на ночлег не было никакого смысла. Послушный «ГАЗ-51» проскочил домики окраины. Повеселевший Истомин замурлыкал свою излюбленную шоферскую:

Помирать нам рановато,
Есть у нас еще дома дела...

Машина мягко бежала по асфальту, фары выхватывали из синевы узкую ленту дороги и подступившие к ней с обеих сторон темные стволы деревьев. Поднявшись с обочины, коренастый человек в клетчатой рубашке и черном картузе шагнул на дорогу, поднял руку. «Запоздал, видать», — сочувственно подумал Истомин, останавливая машину.

— Куда? — выглянул он из кабины.

— Подбрось, парень, — попросил коренастый. — До Селища мне, что стоит — заплачу.

До Селища, маленького городка, расположенного на самой трассе, было километров пятьдесят. Лишняя рублевка после хлопотной командировки не мешала.

— Садись.

Коренастый грузно плюхнулся на мягкое сиденье, захлопнул дверцу.

— Перегон? — с еле заметным акцентом спросил пассажир.

— Точно! — охотно отозвался Истомин, приглядываясь к соседу: лицо загорелое, скуластое, здоровая короткая шея. Татарин вроде. — Сам-то не шофер?

— Нет.

Дорога пошла как струнка; впереди не светился ни один огонек встречной машины, и Истомин прибавил скорость. Татарин, как назвал его про себя Истомин, достал папиросу, размял ее и, высунувшись из кабины, оглянулся назад. Как и впереди, дорога позади непроницаемо синела, вдалеке растекалось сияние города.

— Что глядишь? — поинтересовался Истомин.

— Так просто...

Вспомнив о папиросе, пассажир полез в карман, но вместо спичек вынул наган. Истомин не успел даже ничего подумать, как хлесткое упругое пламя резануло его по щеке, грохнул выстрел. В ту же секунду цепкие железные руки сгребли Истомина, как перышко, выбросили на темную дорогу.

Оглушенный выстрелом, Истомин упал; мимо просвистели шины, резко хлопнула закрываемая дверка кабины.

В следующее мгновение Истомин был уже на ногах. Не чувствуя сгоряча ни острой боли в коленке, ни текущей по щекам крови, он бросился за грабителем. Но машина была уже далеко, малиновый бортовой огонек насмешливо мигнул и скрылся за пригорком.

Припадая на левую ногу, Истомин пробежал еще несколько шагов и остановился, яростно размахивая кулаком, сплевывая соленую кровь и бессильно всхлипывая...

Вскоре его подобрало возвращавшееся в город такси. Зажимая грязным окровавленным платком простреленные щеки, Истомин требовал, чтоб водитель немедленно гнал машину вдогонку за бандитом; молодой, порядком напуганный, но не потерявший самообладания шофер упрямо вел «Победу» в город, настойчиво урезонивал:

— Подумай ты, голова садовая! Навстречу он не попался — свернул, значит. А куда? На каждом километре по десять съездов, вот и ищи! Сам-то в кровище, тебя в больницу надо, а оттуда позвонят. Без тебя найдут!

Доставленный в скорую помощь Истомин потребовал, чтобы немедленно позвонили в милицию, что тут же и сделали.