Выстрел по видимой цели

— Минуточку посидите, — Зоя встала со своего места и взглядом показала Никите на дверь.

— Что скажешь? — спросила она напарника, как только они вышли из комнаты. — Я могу организовать полиграф для него.

— Да хрен его знает! Можно этой штуке верить? Он же ваш бывший, так что, наверное, умеет ее обманывать?

— Ну у нас тоже специалисты что-то умеют. И потом, они здорово изменились, полиграфы эти, за то время, как он из Конторы ушел. Звоню начальству? — Зоя посмотрела на Никиту.

— Давай. Все равно у нас с доказательствами туго. Самого обреза нет, чувак колоться не собирается, — кивнул головой полицейский.

Через пятнадцать минут в кабинет вошел молодой человек с огромным чемоданом и видеокамерой на штативе. Он установил ее, направив объектив на Виктора, достал из чемодана ноутбук и кучу датчиков. Затем полиграфолог извлек плоскую подушечку и предложил Перепелкину сесть на нее.

— А это зачем? — не удержался от вопроса Никита, проходивший сам несколько раз процедуру.

— Датчик тремора. Чтобы испытуемый не противодействовал тесту: на кнопку не садился и мышцы не напрягал, — коротко пояснил молодой человек.

— Вы процедуру раньше проходили? — обратился он к Виктору Борисовичу.

— Да.

— Тогда к делу, — с этими словами полиграфолог начал обвешивать Виктора датчиками. Два, предназначенных для оценки дыхания, он закрепил поверх свитера на груди и животе испытуемого. На его руке специалист зафиксировал манжету для измерения давления и еще кучу датчиков на пальцах. Полиграфолог подключил все это к какой-то черной коробочке, которую в свою очередь присоединил проводом к ноутбуку. На экране компьютера побежали разноцветные полоски, каждая — со своим ритмом. Фиолетовая выглядела как зубчатая пила, салатовая и красная — ровными линиями, а зеленая и синяя смотрелись как волны, бегущие по экрану.

Зоя тем временем отдала молодому человеку листок с вопросами, написанными аккуратным каллиграфическим почерком.

Полиграфолог начал задавать установочные вопросы, после каждого ответа беря паузу на несколько секунд для просмотра реакций организма.

— Вы понимаете, почему здесь находитесь? — негромким голосом задал он первый сущностный вопрос.

— Да, — спокойно ответил Виктор Борисович.

Полоски на экране продолжали бежать в той же последовательности.

— Вы понимаете смысл слова «убийство»?

— Да.

Графики не менялись.

— Сейчас ноябрь?

— Да.

То же течение линий по экрану.

— Вы причастны к убийству Дениса Романовича Муратова?

— Нет.

Ни малейших изменений в линиях.

— Вы знаете, кто убил Дениса Муратова?

— Нет.

Опять ничего не дрогнуло.

— Вы помогали тому, кто убил Дениса Муратова?

— Нет.

Все оставалось как есть.

— Вы живете в Москве?

— Да.

Та же реакция.

— Вы кому-то поручали убить Дениса Муратова?

— Нет.

Проплывающие по экрану линии убаюкивали своим постоянством. Никита переглянулся с Зоей, и та вдруг схватила листок бумаги и начала что-то писать.

— Вы хоть раз меня обманули во время теста? — тем временем продолжал допрос специалист.

— Нет.

Те же линии на экране. Зоя протянула полиграфологу листок, тот откашлялся:

— Известны ли вам обстоятельства смерти Владлена Яковлева?

— Да, — после паузы ответил Виктор.

Монотонное течение линий на экране ноутбука вдруг оживилось. В маленьком квадратике напротив дернувшейся линии было сокращение АД. «Давление поднялось, — поняла Зоя. — Наверное, волнуется. Или врет?» — спросила она сама себя.

Полиграфолог тоже оживился и задал следующий вопрос:

— Вы присутствовали при смерти Владлена Яковлева?

— Да.

Всплеск давления на экране уже был поменьше, но и остальные линии начали меняться.

— Официальная версия смерти Владлена Яковлева правдива? — Зоя не верила своим ушам: этот вопрос она задала сама! Произнесла его — и словно заледеневшую дверцу открыла в подреберье. Несмотря на то, что сердце стало учащенно биться, тепло полилось по телу и что-то разжалось в груди. Перепелкин молчал. Зоя решительно посмотрела на него: — Повторяю свой вопрос: официальная версия смерти Владлена Яковлева правдива?

— Да.

Все линии на экране превратились в чехарду. Даже непосвященным Зое и Никите стало ясно, что Перепелкин врет.

— Все. Заканчиваем этот балаган. Я подписывался на полиграф насчет убийства Муратова. А старое ворошить мне нельзя. Я подписку давал, — с этими словами Виктор Борисович начал вставать и избавляться от датчиков.

Полиграфолог посмотрел на Зою, та кивнула, и он начал собирать свои вещи. Никита сидел, слегка ошарашенный от внезапного поворота событий. Лицо Зои было каменным, не выражавшим эмоций. Через пять минут полиграфолог ушел, и в комнате воцарилось молчание.

— Так я могу быть свободен? — откашлявшись, спросил Виктор Борисович Перепелкин и громко сглотнул — кадык резко дернулся сначала вверх, потом вниз.

— Нет. Пока всю правду о моем отце не расскажешь, отсюда никуда не выйдешь. Разве что в ИВС[5] поедешь, — голос Зои зазвенел металлическими нотками, она перешла на «ты» с подозреваемым, хотя раньше никогда этого не делала.

— Не надо меня разводить! Какой ИВС?! — Виктор грозно посмотрел на девушку.