Выстрел с того света

Задумался. Ивашова он ценит. «У него ум как компьютер, просчитывает все варианты и за несколько ходов вперед. Вот его бы на ФТС поставить! Я бы даже согласился у него замом. Да… вдвоем с ним мы бы горы своротили, всю страну бы «обули». А Гудин, этот шакал, недалекий. Хапает без меры и нас в пропасть тянет. Завязывать с ним надо. А мне куда столько надо? На две жизни хватит».

К управлению подъехали в полдесятого. Старое четырехэтажное здание сталинской постройки не производило особого впечатления. Но внутреннее убранство управления было предметом личной гордости начальника управления. Все солидно, в стиле хай-тек. Константин Дмитриевич шел по коридорам управления, на ходу здороваясь с сотрудниками. Многих рядовых сотрудников он уже не помнил, как звать по имени. «Какая огромная махина, – удивился Константин Дмитриевич, – а ведь все это я создал». Мысль шаркнула по самолюбию.

В своем кабинете, раздевшись и усевшись за стол, Константин Дмитриевич тоскливо посмотрел на телефоны. Сейчас начнется… карусель. Только подумал, как зазвонил внутренний телефон. Секретарша:

– Константин Дмитриевич, в десять тридцать к вам подъедет начальник налоговой.

– Да, Леночка, спасибо, я помню. На семнадцать вызовите мне, пожалуйста, начальника отдела по тарифам.

Вновь посмотрел на телефоны. Так, сначала надо позвонить Насте, а потом Гудину. Домашний телефон дочери не отвечал долго, и когда он уже хотел положить трубку, дочь сняла ее.

– Как дела у Артема? – нетерпеливо спросил Константин Дмитриевич.

– Уже лучше. Сегодня спал. Температуру сейчас померила, тридцать шесть и восемь.

– Врача вызвала?

– Да, позвонила участковому терапевту, обещала приехать посмотреть после четырнадцати.

– Ну, слава богу. Если что надо, звони.

– Хорошо, папа.

Артем его любимый внук. После этого звонка стало легче на душе. А сейчас ведь только ради них и рвешься на работе, подумал Константин Дмитриевич, с годами потребности уменьшаются. Так, теперь этому шакалу.

Константин Дмитриевич на память набрал прямой телефон Гудина.

– Доброе утро, Игорь Вениаминович, – ровным голосом поприветствовал московского начальника.

– А-а, ты. Здравствуй, – сердитым голосом буркнул Гудин.

– Я посоветовался со своими технарями, – сразу приступил к теме Хомяков, – наши старые сканеры вполне в удовлетворительном состоянии и проработают еще несколько лет. Поэтому новые сканеры я приобретать не буду.

На другом конце провода выразительная «театральная» пауза.

– Хомяков, вот почему ты такой кочевряжистый? – Голос Гудина тихий, но с нехорошим придыханием.

– Я не кочевряжистый, Игорь Вениаминович, я хозяйственный.

– Послушай, ты, хозяйственный! – Шеф уже не сдерживает раздражения. – Я ведь могу тебя и скинуть с хозяйства.

– А я не держусь за это кресло, – спокойно ответил Хомяков. – Могу хоть завтра на начальника поста.

– Слететь можно тихо, а можно и с треском, – вкрадчиво произнес Гудин.

– Можно и с треском, – согласился Хомяков, – только, Игорь Вениаминович, напоминаю: находимся мы в одной подлодке. Если слетим, то вместе. Вопрос в другом: кто всплывет, а кто утонет?

– Ну, это уже через край, Хомяков! – В голосе шефа рычащие нотки. – В общем, так.

Ничего сейчас тебе обещать не буду. Только совет: подумай хорошо. Все!

Трубка на том конце громко стукнула. Константин Дмитриевич представил в этот момент лицо Гудина и весело рассмеялся.

Глава VI

Весна выдалась поздняя. Солнце изредка выглядывало из-под серых облаков и никак не могло прогреть землю. Снег на газонах слежался и затвердел под ледяной коркой. Он сначала пожелтел, затем посерел, а потом и вовсе покрылся серой городской пылью. И только в конце апреля, когда весна решительно вступила в свои права, он стал быстро таять, а на земле кое-где стали робко проступать зеленые ростки.

В этот день Кирилл Анатольевич задержался на работе до семи часов вечера. Он сложил рабочие документы в сейф, отключил кондиционер, подошел к выключателю, включил охранную сигнализацию, вдруг застыл в раздумье. Домой ехать не хотелось. Видеть опять ее. Эту скорбно-постную физиономию с плохо отрепетированным выражением уязвленного достоинства, слышать желчные реплики в свой адрес. «Нет, только не это! Иначе или сорвусь, или она опять начнет что-нибудь швырять в меня».

Он достал из кармана сотовый телефон:

– Привет, Вероника, еще на работе?

– Ой, привет, Кирилл, – голос девушки был неподдельно радостен, – нет, уже дома.

– Хочу подъехать к тебе. Примешь?

– Конечно, что ты спрашиваешь. Только у меня ничего нет такого, чтобы тебя угостить.

– Да ничего не надо, сделаешь что-нибудь на скорую руку.

– Тогда… брокколи с яйцами.

– Отлично. А я заеду в магазин, куплю что-нибудь.

– Купи мартини и апельсинов.

– Хорошо.

– А ты останешься сегодня?

– Останусь.

– Ой, как здорово! – Вероника радостно, словно маленький ребенок, взвизгнула. – Давай быстрее!

– Все, еду.

Кирилл положил телефон обратно в карман, глубоко вздохнул. На сердце стало теплее, и его вдруг охватило знакомое радостное возбуждение.