Выстрел в лесу

Мальчик с усмешкой глянул на задумчивую Юле и хихикнул. Однако никто не обратил на это внимания.

Алпукас снова впился в нее глазами.

— Юле!.. Хи-хи-хи!..

Та подняла голову.

— Ты чего скалишься? Зубы продаешь?

— Хи-хи-хи!.. С кем ты вчера была?

Девушка непонимающе смотрела на брата.

— Хи-хи-хи!.. Кто тебя провожал?

Юле вспыхнула, как жар. Все обернулись и уставились на растерянную, зардевшуюся и от этого еще более похорошевшую девушку. Торжествующий Алпукас состроил уморительную рожицу. Вот это отомстил! Будет знать, как смеяться со студентом! Что скажут отец и мама?..

Но внезапно Юле заявила:

— С завтрашнего дня иду на стройку. Хватит мне дома сидеть. Я уже потолковала с председателем колхоза. Когда достроят электростанцию, говорит, смогу там остаться.

Все опешили. Юле — на стройку? Что это на нее накатило?

Первым опомнился дедушка:

— Вот и ладно, Юленька! Присмотришься, поучишься, а потом, ежели понравится, и работать там останешься. Каждый по душе находит дело, когда время приспело.

— Да как же, доченька? — заохала Марцеле. — Ни с того ни с сего — иду!.. Или так уж там сладко? Трудно будет… Мужчина — дело другое, а девушка…

— Ничего, — поддержал сестру Йонас, — обвыкнет. У нас одна на шофера, другая на машиниста выучились и работают не хуже мужчин.

— Может, еще подумаешь, Юленька? — отговаривала мать. — Куда спешить? Не сбежит твоя станция.

— Я уже все решила. Председатель обещал послать на курсы.

— Пусть идет, — поддержал отец. — Ничего путного дома не высидит. Разве мало там колхозных девчат работает?

Разговор пошел об электростанции, о будущей работе Юле. Все хвалили ее выбор, только мать вздыхала, побаиваясь, что будет трудно с непривычки. Об Алпукасе все будто забыли, и он сидел повесив нос. Только вставая из-за стола, отец покосился на него:

— А ты, Алпук, откуда все больно хорошо знаешь? Уж не было ли вас на маевке? Один раз мне вроде бы показалось…

Алпукас уже выбирался из-за стола, бормоча:

— Тоже выдумают!.. Что мы там забыли?..

— Ты погоди, погоди, — попытался задержать его отец. — Вроде бы мне показалось…

— Ну да, пойдут они. Делать им там нечего. Мало набегались за день, — вступился за мальчиков дедушка. — Я сам их отправил спать. Так, мелет пустое.

Отец покачал головой. Может, и в самом деле показалось, разве разберешь…

Алпукас поспешил выбраться вон из избы. Лучше не вертеться без нужды на глазах. Вместо того чтоб досталось Юле, чуть самому не влетело. Вот как неудачно все складывается порой!

Полдня Алпукас и Ромас проторчали дома. Ни тот, ни другой не упоминал о вчерашней вылазке. Настроение у обоих было неважное. А потом Алпукас куда-то исчез, как сквозь землю провалился. Ромас поискал его по двору, но приятеля нигде не было. Подождал — тот не появлялся. Ну и пусть. Нет — и не нужно! Мальчик зашел за клеть и вытянулся на траве. Тут его укусил муравей. Вскочив, Ромас двинулся к речке, сел на камень. Куда же все-таки мог деваться Алпукас?..

Речушка журчала, несла травинки, листья, щепки. Возле камня у ног мальчика образовалась маленькая заводь. Попав сюда, былинки плавали по кругу, не находя выхода, прибивались к берегу.

Ромас глядел на заводь, и в нем постепенно накапливались беспокойство и досада. Все неприятности последних дней — потеря чертика, нелады с Алпукасом, неудачное свидание с Циле — все это теперь словно собралось и бессмысленно кружилось здесь, в этой грязной лужице. Он не выдержал, схватил камень, запустил в заводь, так что брызги разлетелись во все стороны, и, не оборачиваясь, медленно пошел вдоль берега.

Заняться чем-нибудь?.. Но одному ни за что не хотелось приниматься. Алпукас тоже хорош! Даже не сказал, куда идет. Должно быть, на деревню к ребятам… Это еще больше удручало Ромаса.

«Возьму и сбегу отсюда!» — сказал он сам себе.

Мальчик даже остановился, так неожиданно и сильно захватил его новый замысел. Отомстить Алпукасу за все — за Циле, за чертика, за то, что удрал к ребятам, за…

Ему доставляло удовольствие думать, что Алпукас будет горевать, когда хватится Ромаса. Так ему и надо, пусть не сует нос куда не следует!

Пока Ромас строил мстительные планы, Алпукас был уже возле омута. Торопливо раздевшись, он ступил на мостки. Жерди закачались, заходили. Он нашел место, где в тот вечер стоял Ромас, нагнулся и стал вглядываться в глубину. Вода бежала издалека, омывала по пути корни деревьев, кусты, билась в берега, катилась, журчала, плескалась по камням, задерживалась в омуте и, крутясь водоворотами, снова устремлялась вдаль по перекатам, порогам, через кустарники…

Алпукас набрал полные легкие воздуха, зажмурился, готовясь нырнуть, но приостановился. Открыл глаза, постоял, оглянулся. Вокруг было тихо. Ни звука, только песня речки — однообразная, монотонная. Алпукасу стало жутко. Он не раз купался, нырял в омуте, но всегда вместе с ребятами. Целой ватагой… А теперь одному все почему-то казалось подозрительней, страшней. На миг где-то проползла мысль: может, в другой раз, может, прийти с Ромасом… Но он быстро отогнал сомнения, зажмурился и, уже ни о чем не думая, кинулся вниз головой в самый водоворот.