Выстрел в зеркало

– Командир, нашего Братана били сразу три Белуши, – доложил Казакову Тополев. – Три Белуши. По почкам.

– Это сорт пива? – улыбнулся майор.

Спецназовцы посмеялись.

– Ну что, ребята, может, кросс? – меняя тему, вдруг предложил Казаков. – Распустились мы в последние дни. С утра – завтрак и на полигон. Там – по распорядку дня «зеленых человечков» – тренировки с полным убиением личного состава. А то я сегодня посмотрел, что физическая форма у нас плохая. Да! Нельзя надеяться только на мускульный усилитель крубаров. Надо и самим работать. Мышцы тренировать, дыхалку. Так что поднимаемся! За мной!

Хотя инопланетяне восстановили всех, память о пережитой боли осталась внутри землян. Бойцы, покряхтывая и потирая отбитые места, потянулись в пустыню за командиром.

– Ничего-ничего! – подбодрил Казаков. – На бегу все болячки очень хорошо лечатся!

– В здоровом теле – здоровый дух! – без особого энтузиазма напомнил себе капитан Тополев. – У здорового духа никакое тело не забалует.

Но тем не менее побежал вторым, вслед за командиром. Прихрамывая на левую ногу.

– Мама, а скоро папа вернется? – с любопытством спросила Вероника, когда Людмила Казакова, уложив младшую дочь в кроватку, поцеловала ее в лоб.

Женщина вздрогнула. Все последние дни она ждала этого вопроса. Ждала и боялась. Она плохо умела врать.

– Понимаешь… – Людмила опустилась на краешек кровати, принялась нервно разглаживать складки на одеяле, стараясь не смотреть в глаза Нике. – Папа у нас – герой. У нашей страны много врагов. И папа их всех прогоняет. Поэтому у него очень много работы. Он редко бывает дома.

Девочка смотрела на маму с недоверием и любопытством. Женщина старательно избегала взгляда дочери.

– Сейчас наш папа далеко-далеко в горах, – продолжала Людмила, поправляя подушку под головой Вероники. – Там высокие скалы, много-много камней и синее небо над головой. Но там нет электричества и телефонов, поэтому папа не может нам позвонить…

– Ты что-то путаешь, мама, – заявила Вероника.

Девочка нащупала плюшевого котенка, которого мама отодвинула чуть в сторону. Обняла его двумя руками, прижала к себе и закрыла глаза.

– Нет, доченька, все так и есть, – грустно покачала головой Людмила. – Там горы и небо. И еще – зеленая трава. Папа с друзьями. Они рядом, ты можешь не бояться. Они там все вместе, и друзья не дадут нашего папу в обиду.

– Ты все путаешь, мама! – сердито заявила девочка, открыв глаза. – Смотри, вот Барсик!

Девочка показала матери плюшевого котенка.

– Когда я беру его в руки – вижу папу, – продолжила Вероника. – Барсик разговаривает с папой, показывает мне все, что там происходит.

– Где «там»? – чужим, деревянным голосом спросила Людмила.

– На космическом корабле крубаров, – ответила девочка.

Людмила Казакова вздрогнула. Сердце застучало часто-часто, так, что женщина перепугалась. Ее дочь, маленькая трехлетняя девочка, произнесла то же самое слово, которое недавно произносил муж! Но каким образом Вероника могла его услышать?!

– Ника! – Женщина сжала в руках цветастое одеяло. – Ника! Девочка! Откуда ты слышала это слово?

– Мама, больно! – жалобно пропищала девочка и шмыгнула носом.

Только тогда Людмила поняла: случайно, не отдавая себе отчета в том, что делает, она ухватила малышку за ногу.

– Прости, милая! Откуда ты слышала про крубаров?

– От Барсика! – гордо ответила девочка и показала маме игрушку. – От папы!

– Расскажи мне… об этом… – с трудом произнесла Людмила.

– Папа на космическом корабле, очень похожем на большой оранжевый апельсин. Снаружи это выглядит очень красиво. Но папа не видит снаружи, ему не хватает взгляда. Он – внутри. Там, где папа, – желтый песок. Очень много песка. И другие люди. Папины друзья. Вижу дядю Сашу. Помнишь, он принес мне вкусный торт на день рождения? И дядю Олега вижу, у которого страшная полоска на щеке.

«Тополев и Мясников! – поняла женщина. Кровь ударила в виски. – Они все… там. Ника видит их! И… она не обманывает. Она не могла услышать, как Омельченко рассказывал про странный корабль, похожий на оранжевый шар. Она не обманывает!»

– Продолжай! Продолжай, доченька…

– А еще там есть другие дяди. Одни говорят, как мы, а другие странно. Я ничего не могу разобрать. Смешно шевелят губами. Издают какие-то звуки. Хуже маленьких детей эти люди! Потому что ничего не понятно! А дяди – разные. Одни похожи на папу. Другие – странные, у них глаза узенькие. А еще черные.

– Продолжай, доченька! Что они там делают… сейчас…

– Сейчас они спят, – полежав с закрытыми глазами, ответила девочка. – Там у папы большой дом. Но внутри – наша комната. Как твоя.

– Наша спальня? – уточнила Людмила.

– Да! Наша комната. Та, в которой ты спишь. Папа – внутри. Он лежит на спине, закрыв глаза. У него в руке Барсик.

– Милая, но Барсик у тебя в руке, – осторожно возразила Людмила.

– Ты не понимаешь, мама, – сонно пробормотала девочка. – Барсик – он и там, и здесь. Это кот! А все кошки гуляют сами по себе. Где и когда вздумается.

Людмиле Казаковой показалось, что Ника уснула. Она чуть потянула одеяло, укрывая худенькие плечи девочки.