Выстрел в зеркало

Но мы пока еще не справились, не выполнили задачи, которые были поставлены «штабом». Только боевые пловцы США сделали все, как надо. Причем лишь в первой части, пока вас, Даниэль, не бросили в город. Там – провал. И у китайцев нет результата. У нас был, но, честно говоря, спорный. Когда к объекту выбираются три человека из девяти – это низкая вероятность уничтожения цели. По логике, должны были выйти человек шесть-семь, тогда все было бы в норме.

– Володя, мне непонятно, зачем понадобилась клоунада двух предыдущих дней! – возразил капитан Мясников. – С клонированными Арнольдами, стрельбой по нашим десантникам и американским «зеленым беретам».

Людоед задал вопрос по-русски, и «тюлени» переглянулись. Даже Мэрфи, который чуть лучше знал язык, не сумел ухватить суть. Увидев это, капитан Мясников повторил фразу на английском.

– Я думаю, мы сами в этом виноваты, – медленно, стараясь подобрать правильные слова, ответил на английском Казаков. – Слишком долго не могли разобраться, как следует управлять крубарским звездолетом. Вспомните, мвалану удалось лишь с третьей попытки «влить» нам в головы нужный план действий. Вернее, технологию взаимодействия с компьютерным мозгом корабля.

Надо понимать, из-за этого и случилась пауза. «Зеленые человечки» решили ее заполнить так, как им захотелось. Один день повеселили нас, другой – ввергли в уныние, заставив стрелять по своим. Возможно, у них такое своеобразное чувство юмора.

– Шутили, значит? – побагровел Людоед.

– Наверное, – ответил Казаков.

– Узкоглазые с радостью палили в наших! – в ярости сжав кулаки, напомнил капитан. – И затем прыгали от восторга! Обезьяны чертовы!

– Мы тоже имеем к ним счет, – по-русски ответил Мэрфи. – За ребят из десанта, которых китайцы добивали…

Он запнулся, пытаясь отыскать нужное слово в чужом языке.

– Мы поняли, Даниэль, – положил ему руку на плечо Людоед. – Поняли! На полигоне. Добивали ваших. В упор. Даже тех, кто ранен. Поднял руки. И наших добивали.

Лейтенант кивнул, скрипнув зубами. Его лицо на миг изменилось, гримаса боли и ненависти промелькнула, исчезла.

– Китайцы с радостью убивали наших и ваших, но не справились с заданием, которое им дали инопланетяне, – подытожил Казаков. – Даниэль, если будешь говорить с Фанг Ли, так ему и передай: позор китайскому спецназу!

Чернокожий лейтенант понимающе улыбнулся.

– Для них это страшное оскорбление, – согласился он. – Потеряли лицо на виду у своих врагов.

– Вот и пусть старательнее работают на тренажере против крубаров, а не добивают полумертвых земных солдат!

Американцы шумно выразили одобрение. После, еще раз пожав всем руки, двинулись обратно в свой лагерь. Пройдя несколько шагов, Мэрфи остановился, будто что-то вспомнил.

– Владимир! – сказал он, неловко переступая с ноги на ногу, будто школьник, не выучивший урок. – А вам не кажется, что нам чересчур старательно прививают ненависть к крубарам? Вроде так, по всему выходит, что мы в плену у мваланов. Учат – мваланы. Показывают, как чужим звездолетом управлять, – мваланы. Знания в голову вливают – тоже мваланы. Может, и ненависть к крубарам не наша? От них идет?

– Мы думали об этом, – ответил майор Казаков. – Очень многое говорит в пользу такой гипотезы, Даниэль. Да пока неясно, что с нашими догадками делать. Выход простой: не верить тому, что крубары напали на Землю и уничтожают наши города. Не верить собственным снам. Заставить себя не думать о том, что видишь. Не относиться к этому серьезно, как если бы дело происходило в фильме ужасов. Знаешь, они с виду страшные, но пустые, как воздушный шарик. Хлоп! И нет ничего!

Американец подумал, кивнул и, улыбнувшись, двинулся в сторону казармы, возле которой на шесте по-прежнему болтался звездно-полосатый флаг.

Во сне майор Казаков снова оказался дома. Это получилось как-то неожиданно для него, против воли. Владимир думал: увидит крубарский космодром, путь от входа в звездолет до рубки управления. Мвалан еще раз зажурчит, зашелестит, объясняя, как поднять чужую машину в небо. А потом укажет дорогу к нужной планетной системе. Той самой, где находились объекты, которые должны были уничтожить земляне.

Вместо этого майор очутился возле своего дома. Причем в этот раз он не был прозрачным, воздушно-невесомым. Он вернулся домой именно как человек. Казаков ухватился за ручку двери, потянул. Дверь в подъезд скрипнула – обычно, буднично. Так было тысячи раз, наверное. Но не в два последних посещения, когда Владимир – дуновением ветра – проникал в холл через неплотно прикрытые створки.

В подъезде было темновато. Как обычно, лампочка на первом этаже отсутствовала. Если жильцы прочих этажей сами – не дожидаясь милости от жилконторы – регулярно ввинчивали лампы, то на первом этаже это было некому сделать. Квартиры начинались со второго, а тут размещалась дворницкая да недавно появившиеся «модерновые» почтовые ящики из блестящего металла.