Выстрелы на пустоши

Снова кухня. Мартин раскидывает руки, подставляя себя под живительную струю из шланга. Сквозь окна и двери уже просачивается дым – от акаций в буше, от веранды. Пламя охватывает деревянные ставни, и Снауч плещет из шланга на оконные рамы. Другие ставни занимаются в яростной оранжевой вспышке. Снауч заходит сперва в одну боковую комнатку, затем в другую, быстро поливая их водой. Кухня начинает наполняться дымом. Все трое отступают к коридору: сначала Мартин, потом Снауч, который обливает дверь с внутренней стороны, и наконец Робби, который ее закрывает.

Снауч смачивает дверь со стороны коридора, затем снова засовывает шланг под спецовку Робби, после чего проделывает то же с Мартином и с собой, перекрикивая громовой рев огня:

– Пламя перекинется с кухни на крышу! Пойдем к выходу из дома, чтобы не завалило! – Снауч собирается сказать еще что-то, и тут шланг отрывисто чихает. Воды больше нет. Они обмениваются мрачными взглядами. Через закрытую дверь кухни все сильнее веет жаром. – Огонь добрался до насосной. Фронт идет мимо нас, по меньшей мере в полусотне метров.

Все трое отступают по коридору. Робби забегает вперед и захлопывает входную дверь, защемляя бесполезный шланг. Снауч более медлителен, заглядывает в каждую из комнат вдоль коридора, словно прощаясь, и плотно закрывает двери. Впервые Мартину выпала возможность приостановиться и поразмыслить о доме. Стены толщиной сантиметров в тридцать, высокие потолки, полы из древесины каури[24], круговая веранда – не типичная для буша лачуга, не импровизация из рифленого железа, а усадьба девятнадцатого века. Сквозь приоткрытую дверь видны чинная гостиная, большой стол из полированного дерева, с десяток кресел, огромный буфет. Хрустальный графин, высокие граненые стаканы, люстра. И горящие ставни. Дверь закрывается. Еще одна комната – кабинет. На широком письменном столе из красного дерева – бумаги, перьевые ручки, чернильницы, линейки, маркеры и лупа. На боковом столике – компьютер и принтер. Старинные карты на стенах.

Снауч захлопывает дверь.

Они собираются у входа. Мартин снимает перчатку, прикладывает ладонь к двери. Горячо, возможно, горит с той стороны. Коридор начинает наполняться дымом.

– Прислушайтесь! – командует Снауч.

Мартин старается уловить что-нибудь сквозь рев пламени.

– К чему прислушаться?

– Уже не так шумно. Огневой фронт уходит.

Трое мужчин снова обмениваются взглядами, еще полными отчаяния, но уже затеплившимися надеждой. Осталось недолго. Дракон двинулся дальше, впереди манящая безопасность. Возможно, все обойдется. И вдруг, словно испепеляя надежду, за их спинами раздается оглушительный грохот. Это начала исчезать кухня, обвалился потолок. Снова грохот, и кухонная дверь распахивается, будто врата в ад. Сквозь лавину дыма жар ударяет в лицо, словно кулак.

– Сюда! – рявкает Снауч и, заведя их в боковую дверь, захлопывает ее за собой. Здесь что-то вроде салона, мебель стоит в чехлах. – Долго здесь оставаться нельзя. Крыша рухнет. Коридор займется с минуты на минуту. Половицам лет сто тридцать. Будем судить по боковому окну, по коридору. Если ставни или дверь загорятся, выскочим через вот это окно. Ясно? Веранда здесь мощеная, однако навес, возможно, в огне. Бегите со всех ног на подъездную дорожку и ложитесь лицом в землю, и подальше от машин, дома и остального, что способно воспламениться. Усекли?

Робби и Мартин кивают.

Дом вопит, оплакивая свой скорый конец: скрежещет сталь, взрывается древесина, ревет огонь, заглушая шаги удаляющегося дракона. Мартин под спецовкой весь мокрый, но на лице кожа сухая, как бумага. Лица других покраснели, как от солнечного ожога. Ставни на боковом окне начинают дымиться и медленно, будто неохотно, загораются. Из-под закрытой двери в коридор тянет дымом. В горле саднит, Мартин давится безудержным кашлем.

Снауч срывает шторы, за которыми – путь к побегу. Сняв перчатку, на долю секунды прикасается к стеклу, затем – снова, уже дольше, и еще раз, теперь уверенно кладя на него руку. Затем оборачивается и ободряюще кивает.

– Когда я открою окно, сквозняком втянет огонь внутрь. Мешкать нельзя. Разбивайте ставни. Запор должен легко поддаться. Робби, ты первый, Мартин – следующий. Готовы?

Оба опять кивают.