Выстрелы над яром

Леша не шел, а бежал. В ушах звенело, сердце сильно колотилось. И вдруг Леша замер от неожиданности: возле ворот Леванцевича стоял Пестрый. Белые его пятна виднелись в темноте. Леша осторожно подошел ближе. «Он, наш конь», — не было никакого сомнения. Леша уже хотел броситься вперед, вскочить на дрожки, схватить вожжи и помчаться домой. Но что это: на козлах кто-то сидит. «Ах ты гад», — отступил Леша и начал озираться, где бы найти побольше камень. Обида сжимала ему сердце. Он нашел камень и размахнулся, чтоб изо всей силы швырнуть его в голову бандита. Но в этот момент кто-то крепко, как обручем, обхватил Лешу и зажал ему рукой рот.

Мать встала на рассвете. Вышла на двор. Заглянула в сарай: дверь открыта, коня нет. «Может, Антон повез пассажира за город или в местечко», — подумала она. Случалось не раз мужу возвращаться с работы под утро. Это ее не напугало. Но тут она вспомнила о Леше: «А где же Леша? Может, на сене спит?» Она подошла к пристройке, открыла дверцу.

Антон услышал и проснулся.

— Боже, ты весь в крови! — заголосила женщина.

— Успокойся, жив я и здоров, — поднявшись на локоть, ответил Антон.

— А что же такое случи-и-ло-ось? А где же твой ко-онь, где дрожки? — причитала она.

— Да не голоси ты. Сбежится сейчас вся улица. Проснулись дети. Поднялся такой гвалт, что если не вся улица, то Лачинский с женой услышали и прибежали к ним во двор.

— Что тут случилось? — спросил Лачинский.

— Ограбили нас, обокрали! — снова запричитала мать.

Лачинский наклонился над Антоном.

— Здорово они тебя. — И, повернувшись к женщинам, крикнул: — Чего вы голосите? Несите какую-нибудь чистую тряпку, воду… За доктором надо послать.

— Тут доктор, — послышался незнакомый голос. По двору уже бежал человек в белом халате с сумкой, на которой виден был красный крест.

— Спокойно граждане, — послышался другой голос. В калитку вошел высокий усатый мужчина в милицейской форме. — Все в порядке. — Он открыл ворота.

Все увидели Пестрого, запряженного в дрожки, а на козлах Лешку…

Желтые с красными прожилками ягоды висят на согнувшихся тонких ветках. Леша осторожно просовывает руку между колючек и, подцепив горсть ягод, осторожно вытаскивает их и кидает в эмалированное ведро. То же самое делает тетя Зина с другой стороны куста. Она попросила Лешу помочь ей собрать крыжовник.

Из окон дома по всему саду разносится музыка. Возле дома на скамеечке сидят больные, ожидая приема к врачу. Все так, как было…

А могло быть иначе. В доме, кроме Зинаиды Антоновны, никто об этом не знает. Сестра ничего не сказала брату. Утром после той страшной ночи брат спросил:

— Что это ты, Зиночка, сегодня так плохо выглядишь?

— Не спалось мне. Голова болела.

Брат посоветовал ей принять таблетки и занялся своим делом.

«Пусть не волнуется, пусть считает, что у него дома, на его тихом острове, полный порядок, — думает Зинаида Антоновна. — Наивный человек! Ему кажется, что он не зависит ни от кого. Ах, доктор Леванцевич, если бы не люди, от которых ты отдаляешься, твой тихий остров превратился бы в остров слез».

— Леша, а как ты попал сюда в ту «варфоломеевскую ночь»?

Леша не знает, что такое «варфоломеевская ночь», но догадывается, о какой ночи идет речь. Он тогда набрался страху. Не сразу понял слова того человека, который схватил его и зажал рот: «Я свой. Молчи. А то испортишь все». Лешу оттащили от ворот к забору на противоположной стороне улицы. Оттуда он, вглядываясь в темноту, пожалуй, больше слышал, чем видел, как скрутили и связали «кучера», как вывели из сада еще четырех связанных бандитов и посадили на дрожки, на которых они собирались везти свои награбленные трофеи. О, эту ночь Леша никогда не забудет. Теперь, когда страх миновал, он очень гордится тем, что был свидетелем такого события. С каким удовольствием он рассказал бы об этой, как тетя Зина говорит, «варфоломеевской ночи», всем, кого хорошо знает! Но начальник предупредил, что, пока не будут пойманы все бандиты, нужно молчать. Только Юре Леша рассказал. Ах, как тот завидовал другу!

— Тебе повезло, очень повезло, — сказал Юра, а потом решительно объявил: — Вырасту, буду милиционером.

И вот в саду снова тихо. Над головой летают бабочки. В траве стрекочут кузнечики. День ясный, солнечный. Тетя Зина ждет ответа на вопрос.

— Я бежал в милицию…

Леша рассказывает все, как было, кроме, конечно, того, что он страшно перепугался. Об этом теперь не хочется вспоминать. Но тетя Зина и без него представляет себе, что это значит.

— Как ты напугался, бедный мальчик.

— Вовсе не напугался, — храбрится Леша. — Вырывался сначала, но сразу же понял, что это свои. Бандиты начали бы бить… Зато повидал такое, чего никто не видел!

— Лучше такого никогда не видеть, — вздыхает тетя Зина.

— А я, когда вырасту, буду милиционером.

Это уже Леша повторяет слова Юрки. Он вовсе не хочет вздыхать, он готов бороться, как милиционеры, чтоб люди спокойно спали и ничего не боялись.