Выстрелы с той стороны

Дневной свет уже не пробивался снаружи, оконце было непроницаемо темным. Только свечи в двух прибитых к стене самодельных канделябрах наполняли комнату колеблющимся, неясным светом. Борис Михалыч грузно ворочался с боку на бок. Я отвернулся от него и увидел Катю. Она сидела у столика, с каким-то шитьем, но шитье было отложено. Катя сложила руки на коленях и как-то вся ушла в себя, и по выражению ее лица, по легкому шевелению губ я понял, что Катя молится. Отчего-то это простое действие поразило меня. С одной стороны, это очень подходило к Кате, и даже объясняло, почему она вот такая, и где она находит силы и желание целыми днями торчать в этом тусклом аду, и без конца пытаться смягчить чужие страдания. С другой стороны, это нехитрое зрелище вдруг напомнило мне о моих собственных отношениях с Богом... не было у меня с Ним никаких отношений. До сих пор я даже не задумывался о том, что там наверху, возможно, что-то есть. В школе нам внушали, что ничего подобного нет и быть не может. Но если подумать, где-то в глубине души я все равно ощущал, что - есть... что-то такое есть. Только я не знал - что... Странно, откуда же в наши дни верующие люди. Вот как Катя... Ведь она молодая женщина, не старушка какая-нибудь. Или она поверила уже в Ладиорти? А сколько она живет здесь? Скрипнула дверь, Катя вздрогнула, повернула лицо к входящим. Они сбрасывали на пороге мокрые куртки - на улице моросил дождь. Подходили по очереди к постели Алеши. Артем, Ваня, Макс и еще незнакомый мне мужчина постарше. Мне они кивнули по разу, поздоровались и больше не обращали на меня внимания. Я сжался, как мышь, под одеялом... Мне было страшно отчего-то. Так страшно, как бывает в детстве, когда лежишь один в темной комнате, и тени ходят по стенам. Здесь было тоже темно. И все молчали или разговаривали вполголоса. Как будто кто-то страшный прокрался сюда, и люди боялись раздразнить его... Незнакомый мужчина зажег лучину рядом с кроватью Алеши. Больной открыл глаза и молча смотрел на друзей. И они не говорили ничего. Просто стояли и смотрели. Они и вчера приходили, и позавчера. Но не все вместе. Приносили яблоки, груши, болтали о том, о сем. А сегодня ничего не принесли. - Тем, - сказал Алешка, - сядь ко мне, что ли. И дай руку. Артем выполнил его просьбу. - Страшно, - сказал Лешка жалобно. - Ничего, - прошептал Артем, голос его было трудно узнать, - Ничего, все хорошо будет. - Страшно, - повторил Лешка. И я понял, как ему страшно. Они все стояли возле него, его друзья, на которых он мог положиться, которым он верил... и все-таки он был одинок. Бездна ожидала его, и в эту бездну ничего и никого нельзя было взять с собой. И никто не мог помочь ему. Никто не мог вытащить его из этой бездны, как вытащил Борис Михайлович из-под смертельного луча. И Лешка не выдержал этого ужаса... Он начал болтать. - Если будешь на Земле... если вернешься, - он говорил только с Артемом, больше ни с кем, - Сообщи Ленке. Ты сам скажи. Она живет на 3-го Интернационала, дом 5, квартира 67. Запомни, пожалуйста. Дом 5, квартира 67. 5, 6, 7 - легко запомнить. Только не рассказывай ничего. Она не поймет и не поверит. Просто скажи - умер... так получилось. Они никто не поймут и не поверят. Лучше бы я попал в Афган... тогда бы хоть погиб нормально. Мать бы на могилку ходила, Ленка... думали бы, что у них сын - герой. А я тут... Лешка что-то еще говорил, потом начал заговариваться, его слова было все труднее различить. Он уже не говорил - шелестел... Потом замолчал, глаза закрылись, словно от непосильного напряжения, пальцы лихорадочно вцепились в руку Артема. Все стали выходить, прощаться... Только Артем остался сидеть с умирающим - не отнимать же руку. Когда все вышли, Лешка снова открыл глаза и произнес отчетливо. - Тяжело... умирать. Через некоторое время Катя подошла к Артему. - Ты иди, Тема... хватит уже. Артем покачал головой. - Иди, - мягко настаивала Катя, - Я тут останусь. Иди, не надо... - А если он опять проснется? - спросил Артем хрипло. - Он долго так может, - сказала Катя, - Тебе ведь работать завтра... Иди. Если что, я сбегаю за тобой. Артем встал, подошел к двери, стал обуваться. - А ты как же? - спросил он. Катя пожала плечами. - Я - что... не каждую же ночь сидеть приходится. Артем вышел, Катя села рядом с Алешкой и снова стала молиться. Я задремал. Когда я открыл глаза, Кати уже не было. Я повернул голову и увидел, что вместо Алешки на кровати лежит что-то совершенно неподвижное, каменное, и это что-то накрыто простыней полностью, до самой макушки.