Выстрелы в Сараево

На Князь-Михайловой улице я случайно столкнулся с владельцем и редактором «Политики». Мое положение в Белграде было исключительно трудным и деликатным. Я был журналистом, австрийским подданным и должностным лицом и вместе с тем национально мыслящим сербом. То, что мне становилось известно как австрийскому должностному лицу и официальному корреспонденту, я по долгу службы передавал в Телеграфное агентство. Но нередко ко мне поступали сообщения от ответственных сербских политиков, которые были предназначены не для общественности, а лишь для доверительного информирования австр. — венг. политиков и дипломатов — их я добросовестно пересылал адресатам. Ко мне, как сербу с национальной душой, приходили многие сообщения от интимных знакомых и приятелей; в таких случаях я считал долгом чести беречь такого рода информацию, как личную тайну. Благодаря педантичному соблюдению этого принципа за многие годы я узнал о разных конфиденциальных вещах. Но случившийся всемирно-исторический переворот заставил меня переступить через некоторые запреты, и я решил рассказать о некоторых происшествиях, которые до войны имели строго конфиденциальный характер, но теперь их огласка принесет пользу для изучения истории. Наверное, к таковым относится и разговор, который я случайно завел в момент упомянутой встречи с владельцем и издателем «Политики» Владой Рибникаром[83]. В то время как мимо нас медленным, размеренным шагом продвигалась бесконечная траурная процессия, Рибникар отвел меня немного в сторону и прошептал на ухо под большим секретом: