Выстрелы в Замке Маласпига

– Может, вы как-нибудь пообедаете со мной, – предложил он. – Я с удовольствием посидел бы вместе с вами в каком-нибудь ресторанчике.

– И я тоже, – согласилась Катарина. Джон Драйвер был вполне реальным и даже, кажется, сердечным человеком... «У него большой талант», – отозвался о нем Алессандро. Интересно знать, что это за талант?

* * *

«Что с Фрэнком? Он даже не выходит попить пивка», – размышлял Джим Натан, который работал еще в старом Бюро по борьбе с наркотиками – до его слияния с федеральным Бюро. Этот приземистый и коренастый человек отслужил уже пятнадцать лет. Поговаривали, что он грубо обходится с подозреваемыми. Такие специалисты, как Бен Харпер, считали его методы и приемы безнадежно отсталыми. После нескольких порций какого-нибудь крепкого напитка он начинал настаивать, что мягкое обращение с наркоманами – типичное проявление левацкого перегиба, пагубного для американского народа.

– Их надо бить, – говорил он, ударяя своим здоровенным кулачищем о стойку бара. – Бить надо что есть сил. Это единственный понятный им язык.

И, однако, было много людей, которые симпатизировали Джиму Натану; и уж во всяком случае уважали его профессионализм.

Любопытство заставило его обратиться к коллеге Фрэнка Карпентера.

– По пятницам он всегда пьет пиво в этой маленькой забегаловке за углом. Я спрашивал его, почему он не показывается, он сказал: занят. Чем он так занят?

Молодой человек, его собеседник, пожал плечами.

– Он обучает какого-то новичка. Ты же знаешь Фрэнка – уж если он вкалывает, то вкалывает, без дураков. Попробуй пригласи его сейчас: сегодня утром он был у нашего старика.

– Я уже приглашал его. И получил отказ. Скорчил унылую физиономию и слинял... Не его это дело – обучать новичков. Ранг вроде бы не тот.

– Это особый случай. Предстоит выполнить важное задание. Я мало что знаю об этом; слышал только, что это как-то связано с исчезновением Фирелли.

– Стало быть, они хотят направить в Италию кого-то другого? – предположил Натан. Он вытащил свою изжеванную трубку, небрежно набил ее табаком и закурил.

– Возможно.

Натан присел боком на стол молодого человека.

– Впервые слышу. И что это за важное задание? Направляют еще одного тайного агента?

– Похоже, что так.

На столе молодого человека зазвонил телефон, он снял трубку и назвал свое имя.

Натан, потирая отсиженную ягодицу, соскользнул на пол. Стало быть, особое задание; тайный агент, которого Фрэнк обучает по ускоренной программе? Приподняв одну бровь, он задымил трубкой. Затем посмотрел на часы: семь тридцать пять. Махнув рукой молодому человеку, он вышел из кабинета, спустился на лифте в вестибюль и проверил расписание дежурств. Он был свободен до девяти часов утра.

Из Бюро он отправился в бар, где они с Фрэнком Карпентером любили побаловаться пивком, и выпил пиво в одиночестве. Допив кружку, он вновь поглядел на часы. Итак, это задание как-то связано с исчезновением Фирелли. Его объявили пропавшим без вести, скорее всего он погиб. Еще одна жертва самого прибыльного в мире бизнеса. В прежние времена гангстеры не понимали потенциальных возможностей наркотиков. Они контролировали торговлю вином, игорные дома, бордели – и становились миллионерами. Затем они наложили свою лапу на профсоюзы и обнаружили новый источник дохода. Но фунт героина стоит полмиллиона долларов. Унция приносит шестьдесят тысяч долларов. Он сделал глубокую затяжку, и притухшая было трубка вновь разгорелась. Миллионы и миллионы долларов. Фунты, немецкие марки, франки и иены. Все мировые валюты за порошок, вызывающий дурман, или, как говорят наркоманы, «кайф». Многие из его прежних сослуживцев думали точно так же, как и он, и процесс развивался лишь в одну сторону. Старое Бюро было расформировано, потому что его ядро составляли продажные полицейские, которые крали конфискованные героин и кокаин и продавали их на рынке. Они брали взятки, утаивали вещественные доказательства, покрывали преступников. Он знал многих из них. И всех их завербовала мафия. Это были главным образом макаронники, самые отбросы... Шел уже девятый час. Он зашел в телефонную будку в самом углу бара и набрал бруклинский номер.

– Это я, киска. Да, да, конечно... Пью пиво... Скоро буду дома. Приготовь какой-нибудь жратвы... Ну-ну, не сердись. – Повесив трубку, он нашел немного мелочи и вновь позвонил. Послышались долгие гудки, но никто не снял трубку. «Дерьмо!» – тихо выругался он и повесил трубку. Восемь тридцать. Придется попробовать из дому. Он купил себе пачку трубочного табака и покинул бар.