Выцветание красного. Бывший враг времен холодной войны в русском и американском кино 1990-2005 годов

Как бы компенсируя псевдорусские диалоги, «Охота за “Красным Октябрем”» в значительной степени опиралась на русскую хоровую музыку, чтобы не только вызвать ощущение советской идентичности, но и передать ее коллективистский характер. Этот режиссерский ход также будет повторен во множестве последующих фильмов. В сцене со вступительными титрами короткий диалог Рамиуса и Бородина сменяется торжественным военным гимном в исполнении русского мужского хора, который вскоре контрапунктно переходит в песню «До свидания, берег родной!», исполняемую смешанным хором. Продолжающий звучать гимн служит звуковым мостом, соединяющим вступительную сцену со сценой в доме Райана, и тем самым создает первую из многочисленных символических перекличек между американским агентом и советским капитаном. Вскоре после этого диететически[101] добавляется и гимн Советского Союза, впервые исполняемый патриотически настроенной командой после сплочающей речи Рамиуса о предстоящей миссии – и именно это пение затем уловит радар Джонса на американском корабле «Даллас». Позже гимн повторится уже очень тихо, в качестве инструментальной закадровой музыки, перед тем как Падорин прочтет письмо своего племянника. Без эффекта диегезиса гимн вернется и в качестве аккомпанемента первой сцены на борту подлодки Туполева, и для сопровождения трудной высадки команды «Октября» на спасательные шлюпки, а песня «До свидания, берег родной!» прозвучит за кадром в финальной сцене Райана и Рамиуса.

Два примера подбора актеров на роли американских персонажей в «Охоте за “Красным Октябрем”» также добавили исходной истории дополнительное измерение, которое во многих последующих фильмах станет идеологическим инструментом. Если вымышленный мир Клэнси был полностью белым, то в киноадаптации романа две довольно яркие роли – адмирала Грира и оператора гидролокатора Джонса – были отданы Джеймсу Эрлу Джонсу и Кортни Б. Вэнсу. В образе Грира Джонс с его звучным голосом и общей внушительностью близок Коннери, а персонаж Вэнса оказался любителем классической музыки, что для 1990 года является довольно необычной экранной характеристикой афроамериканца. В отличие от «Белых ночей» Тэйлора Хэкфорда, в 1985 году на злобу дня демонстрировавших превосходство Америки над Россией в вопросах равенства черных и белых, киноадаптация «Красного Октября» не затрагивает никаких проблем, связанных с этнической идентичностью обоих мужчин. И точно так же этот фильм не использует афроамериканцев для демонстрации русского расизма, что встречается в некоторых позднейших фильмах. Скорее включение черных актеров здесь просто повышает имидж Соединенных Штатов как страны подлинной демократии, чьи институты безразличны к цвету кожи – так же как и в «Крепком орешке» Мактирнана, где присутствовал афроамериканский полисмен в качестве единственного напарника и друга белого героя.

Наконец, если фильм уделил важности гражданских прав гораздо больше внимания, чем роман Клэнси, то в вопросе гендерных отношений все было наоборот. Учитывая огромный интерес Клэнси к теме доблести и взаимоотношений морских офицеров, фактическое исключение женщин из нарратива его романа кажется неизбежным. Однако маскулинная традиция самого Голливуда, помимо тематики «отца и сына», сыграла свою роль и здесь, поскольку фильм уменьшил и так минимальное присутствие женщин в созданном Клэнси мире холодной войны. И в книге, и в фильме живая жена Райана и покойная жена Рамиуса «ожидают» на периферии нарратива – причем последняя влияет на ход событий исключительно в книге. Клэнси явно связывает на идеологическом уровне ее смерть с отступничеством Рамиуса: комбинация пьяного хирурга, защищенного партией, ненадежности советских лекарств и нехватки лекарств иностранных – все это заставляет Рамиуса прийти к мысли, «что государство должно заплатить» [Clancy 1984: 34]. В фильме же факт ее смерти, напротив, не несет такого смысла – даже из беседы Рамиуса с Бородиным становится понятно, что личное горе первого просто лишило его того, ради чего ему стоило бы продолжать жить в Советском Союзе. В фильме Рамиус говорит – сначала своим офицерам, а затем и Райану, – что именно эскалация холодной войны и создание «Красного Октября» мотивировали его сбежать вместе с подлодкой. С американской стороны Клэнси включил такие символические женские фигуры, как Нэнси – управляющую адмирала Грира, о которой Райан говорит: «Смыслит в разведке не больше, чем политические назначенцы в соседнем офисе» [Clancy 1984: 37], – и женщину-администратора в Пентагоне. В фильме же необъяснимым образом появляется стюардесса, которой Райан во время своего перелета из Лондона в Вашингтон вынужден объяснять понятие «турбулентность»[102]! Всего двумя годами позже в фильме «Несколько хороших парней» перед зрителями предстанет Деми Мур в роли морского коммандер-лейтенанта – так что, возможно, женщины не были достаточно убедительны на экране лишь в роли участниц холодной войны.