Выученные уроки (СИ)

— Могу я занять немного денег? — спрашивает Хьюго, прищуриваясь от яркого солнца. — Мне нужно на случай, если тележка проедет.

Я просто смотрю на него и задумываюсь, а не упал ли он на голову и повредил ее.

— Что значит «занять»? У тебя нет денег, чтобы мне вернуть.

— Потом могут быть.

— Нет, не будут. У тебя никогда нет денег, идиот, — и это правда, у него нет. Если он когда-либо получает деньги, он тратит их тут же, потому что он безответственный ребенок.

— Я попрошу маму с папой заплатить тебе.

— У них тоже нет денег, — резко отвечаю я.

Он смотрит на меня, явно растерянный:

— Но я думал, маме только что сильно повысили зарплату…

Так и есть, по крайней мере, я так думаю — я еще не видела точных цифр. Не то чтобы это имело значения, у них и раньше было много денег. Но Хьюго не понимает сарказм. Потому что он глупый ребенок. Не моя вина, что все гены, отвечающие за интеллект, были истрачены на меня и ему ничего не осталось.

Я закатываю глаза, и он сдается и говорит:

— Ладно, могу я получить немного денег?

— Ты должен говорить «можно ли мне получить немного денег», и нет, нельзя.

Он хмурится, но не моя вина, что он проспал этот свой урок английского. Поэтому он качает головой и оборачивается к Алу:

— Могу я занять немного денег?

И к моему ужасу, Ал достает пару галеонов из кармана и бросает их в протянутую руку Хьюго.

— Он никогда их тебе не вернет, ты ведь знаешь это, да? — я смотрю на Ала, потом на Хьюго, который радостно кладет деньги в карман.

Но Ал лишь пожимает плечами:

— Ничего.

Тут оживилась Лили:

— А могу и я занять немного денег? — жадно спрашивает она.

Ал сужает глаза:

— Нет.

Она оборачивается ко мне:

— Роуз?

Я смотрю на нее, будто она именно такая сумасшедшая, как прикидывается.

— Что?

— Могу я занять немного денег?

— Я уверена, что ты можешь вернуть деньги, но нет, — ровно сказала я, — нельзя.

— Но Ал дал Хьюго немного, — быстро спорит она.

Я беззаботно пожимаю плечами:

— Ну и? Он добрее меня.

— Но это нечестно! — она недоверчиво смотрит на меня, на Ала и, наконец, на Хьюго, который тут же сдается:

— Я с тобой поделюсь.

Лили глубоко вздыхает и выпрямляется, чтобы казаться повыше:

— Все нормально, — недовольно сказала она. — У меня есть свои. Это принципное дело.

— Дело принципа, — поправляю я. — Боже, где вы нафиг оба были, когда все учили грамотный английский?

— Наверное, были нормальными, — тут же отвечает Лили. — Вместо того, чтобы думать, как нам вытащить палки от метлы из наших задниц.

Хьюго хихикает, и даже Ал выглядит так, будто хочет рассмеяться. Но он этого не делает, потому что я посылаю ему самый пронзительный взгляд. Я открываю рот, чтобы сказать кое-что Лили, но меня прерывает появление еще одного человека, что решил к нам присоединиться.

Это Скорпиус. Фан-нахер-тастично.

Моя семья никогда не отличалась утонченностью манер, и это подтверждается всеми до единого идиотами, что стоят рядом со мной и пялятся на него, будто он какой-то инопланетянин. Я же хочу просто умереть, конечно, потому что, а) я родственница всем этим придуркам, б) я не говорила со Скорпиусом несколько дней. И несколько дней назад, когда я с ним говорила, я просто сказала: «Прошу прощения», когда протискивалась мимо него на лестнице по дороге на экзамен по зельям. Наш настоящий последний разговор был той ночью, когда мы это сделали, и это то, о чем я не хочу думать, если только это возможно (кстати, это невозможно, и я постоянно об этом думаю против своей же воли). Но это то, чего я хотела, так? Я решила поговорить с ним и все исправить, и вот мой шанс.

— Эм, привет, — тихо сказал он, и он смотрит мне поверх головы вместо того, чтобы смотреть на меня. Но я не могу не покраснеть. Конечно.

— Привет, — отвечаю я и слышу себя и напряжение в своем голосе. Не очень убедительно.

Где-то позади меня раздается хихиканье, и я запоминаю, что надо убить Лили. Ответившее ей полуфырканье напоминает мне, что брата мне следует убить тоже. Я поворачиваю голову, чтобы послать им предупреждающий взгляд, который они оба замечают. Пусть они и маленькие гаденыши, они все же знают, что я могу их побить, так что Лили мудро тянет Хьюго за рукав, и они быстро бегут на поезд. Убью их позже, лучше всего дома, чтобы меня за это не исключили.

Никто ничего не говорит с секунду, когда я снова повернулась. Скорпиус все еще не смотрит на меня, но я уверена, он думает, что достаточно убедительно просто глядит поверх моего плеча, и что я не замечу, что он не смотрит мне в глаза.

Он нервно сглатывает и говорит:

— Могу я с тобой поговорить?

— Ты имеешь в виду, можно ли с ней поговорить, — пропел Ал с самым серьезным выражением лица. Я смотрю на него еще злее, чем на Лили с Хьюго. Он лишь невинно пялится. — Что? Я просто даю ему совет, — он оглядывается на Скорпиуса и продолжает со смехотворной серьезностью. — Она любит хороший подбор слов.

Скорпиус выглядит совершенно растерянным, и мне хочется ударить Ала, но я сдерживаюсь и лишь поправляю:

— Правильный подбор слов.

— А в чем разница?

— «Хороший» — слишком общее прилагательное, — о боже, и зачем я только стараюсь.