Выученные уроки (СИ)

Папа сказал, чтобы мы думали о самом счастливом моменте, который можем вспомнить, и попробовали заклинание. Сначала никто не двигался, и мы все просто смотрели друг на друга. Наконец, несколько человек подняли палочки и попытались. Ничего не произошло, только Сюзанна умудрилась выпустить несколько серебряных облачков из кончика своей палочки.

Папа ходил по комнате, раздавая людям советы и пытаясь помочь. Я взглянул на Роуз, которая даже не пошевелилась. Это, конечно, удивительно, потому что обычно она во всем лучшая и никогда не сомневается, когда надо попробовать новое заклинание. У нее озадаченное выражение лица, и, наконец, я спросил ее, что не так.

— Я не думаю, что у меня получится, — сказала она, и в ее голосе звучит паника от того, что у нее может не получиться идеальное заклинание с первой же попытки. — Я не знаю, о чем думать.

— Папа сказал подумать о чем-то хорошем.

— И о чем думаешь ты? — спросила она, выжидательно глядя на меня.

Бля. А о чем я буду думать?

Бессознательно я посмотрел в сторону Меган, которая стояла с Сюзи и Лиззи (сегодня она их собственность, раз Роуз стоит со мной). Она так же растеряна, как остальные, но все же поздравляет Сюзи за ее серебряные облачка. Определенно почувствовав мой взгляд, она повернулась и посмотрела на меня. О, черт. Хотя все в порядке, потому что она просто дарит мне легкую обнадеживающую улыбку и округляет глаза в фальшивом воодушевлении. И это заставляет и меня улыбнуться.

Роуз, конечно же, следит за моим взглядом и издает такой звук, будто ее тошнит, который возвращает меня к реальности.

— Чересчур заметно, Ромео, — многозначительно сказала она, хоть и тихим голосом.

Я, конечно, понятия не имею, кто это «Ромео» и о чем она говорит, но это нормально, и такое случается каждый день. Вместо того, чтобы попросить ее объяснить, я прицельно пинаю ее по лодыжке, и мой отец это замечает.

— Вы оба слишком заняты, чтобы участвовать? — спросил он, подходя к тому углу, где стоим мы. По счастью, никто не смотрит, потому что все слишком заняты попытками создать своего патронуса.

— Кто тебя научил? — спросил я, избегая вопроса. — Сириус? — Сириус, если вы не знаете, был лучшим другом моего деда и крестным моего отца. Но он умер, как и все остальные, так что, возможно, поэтому мой брат смог получить такое второе имя.

Но папа качает головой:

— Меня научил отец Тедди. Он был нашим учителем Защиты на третьем курсе.

Я этого не знал. Уверен, отец Тедди был классный, намного лучше, чем Сириус (у меня есть нехорошее ощущение, что тот был задницей, возможно потому, что все всегда говорят Джеймсу, как он на него похож). Тедди сам классный, так что я не могу представить, чтобы его родители были другими. Он из тех ребят, которых ты представляешь своими братьями. В детстве я всегда хотел, чтобы он был моим настоящим братом, а Джеймс был бы тем, кто приезжает только на выходные и каникулы (или вообще не приходит). Конечно, я допустил ошибку, когда сказал об этом вслух, будучи в гостях у Роуз, и ее мама страшно разозлилась и сказала, что я не должен говорить такие вещи, и заставила меня написать эссе на тему, почему так важно любить и уважать своих братьев. Да, вот такая она, тетя Гермиона. Если вы попадаете в историю где-нибудь еще, на вас наорут и поставят в угол или еще как-нибудь нормально накажут. Но если вы дома у тети Гермионы, то она заставит вас обдумать, что вы сделали не так, и написать сочинение, почему этого не стоило делать и как вы не сделаете этого снова. Клянусь, вот почему Роуз такая умная - потому что она написала больше эссе к возрасту пяти лет, чем все люди за всю жизнь. Она часто попадала в истории (и до сих пор попадает).

— Не думаю, что смогу это сделать, — сказала Роуз, вертя палочку в руке и выразительно смотря на папу.

— Почему?

Она пожимает плечами.

— У меня предчувствие.

— Я думал, ты не веришь в Прорицания, — он приподнял одну бровь, и Роуз закатила глаза.

— Не верю, это глупая потеря времени.

— Тогда попытайся.

Роуз громко вздохнула, но все же подняла палочку, сконцентрировалась и произнесла:

— Экспекто Патронум.

Ничего не произошло.

— Ты должна подумать о чем-нибудь по-настоящему хорошем, — сказал папа, но Роуз снова закатила глаза.

— Моя мать пытается разрушить мою жизнь, у меня не так уж много хороших мыслей.

— Воспоминание.

Снова громко вздохнув, Роуз пробует снова. И опять ничего.

— Я не могу этого сделать! — говорит она, и на этот раз Роуз действительно расстроена. Я могу представить почему. Она за всю свою жизнь никогда не терпела неудач.

Папа нахмурился и покачал головой:

— Невероятно, — Роуз посмотрела на него и подняла голову, ожидая объяснения. Папа провел рукой по своим волосам и взъерошил их еще сильнее, чем обычно. — Это единственное заклинание, с которым у твоей мамы были проблемы.

Похоже, это что-то переключило в Роуз, потому что она тут же поднимает палочку и начинает пробовать снова и снова, явно стараясь быть лучше, чем ее мать. Она так сконцентрировалась, что я не могу представить, что она сможет сфокусироваться на каком-нибудь счастливом воспоминании.