Вывих времени

"Вздорная, глупая женщина, - подумал Аби Кава. - Впрочем, и за всей этой несуразностью можно, при желании, отыскать некую логику. Тип женской красоты, который Ара Омба ценила превыше всего, а своему вкусу в этом отношении она никогда не изменяла, всегда встречался в женщинах с быстро увядающей молодостью и свежестью. Отсюда понятна частая смена тел. Кроме того, даже при отточенной технике переселения, не исключены возможные, пусть и крайне маловероятные срывы. В случае неудачи Ара Омба ушла бы не в бестелесное существование, а осталась бы в прежнем теле, поскольку во время операций обновления шёл взаимный параллельный процесс переселения между двумя женщинами. Личность при этом могла либо проникнуть в чужое тело, либо остаться в своём. В таком случае, чтобы по ошибке другую женщину не приняли за вселившуюся в неё Ару Омбу, последняя подтверждала свою идентичность тем, что зверски истязала ту, которая отдала ей своё, более молодое тело. Ведь никакой другой женщине столь дикая манера поведения никак не могла придти в голову.

Тем не менее, - продолжал свои размышления Аби Кава, - несмотря на извращённую хитрость и изворотливость, совершенно непонятно то, каким образом эта, с довольно невысоким потолком личность, да ещё с грубым, вульгарным вкусом, способна столетия удерживать возле себя всесильного Крокута. С самой Арой Омбой он, глава тайной полиции Элеи, мог бы и не считаться. Но как с женой Крокута - дело другое. Перейди он дорогу её капризу, это могло бы стоить ему карьеры, а то и жизни".

Аби Кава уже достиг пышной, безвкусной приёмной Ары Омбы, предназначенной для ее интимных посетителей. Стены и потолок внушительных размеров куполообразной залы покрывали посеребрённые лепные украшения. Овальные окна были плотно занавешены тяжёлыми бархатными шторами густого красного цвета. С потолка свисла тысячесвечовая хрустальная люстра с лампочками всех цветов радуги. Пол застилал толстый плотный ковёр с тщательно вышитыми эротическими картинами.

На всю эту безвкусную роскошь Аби Кава, впервые удостоившийся интимной беседы с Арой Омбой, бросил несколько беглых, почти безразличных взглядов. Он стоял, поскольку никакой мебели в зале не было, ожидая, когда его позовут.

"Что же побудило Ару Омбу пригласить его к себе? - продолжал строить догадки Аби Кава. - Общественными делами она не занималась и маловероятно, что он здесь как должностное лицо. Правда, не исключено, что ей понадобился личный детектив. Но с какой целью? Ведь раньше она никогда к сыскным службам не обращалась. Если пропала дорогая ей вещь, она бы просто передала своё повеление по видеосвязи найти её. А если человек? Но она беспокоится лишь о Крокуте, который успешно переселился, жив и здоров. Тогда что же? Может быть он избран в качестве очередного сексуального каприза? В таком случае ситуация щекотливая. Стань он её очередным любовником, Крокут на такие связи жены смотрел сквозь пальцы, ему в скором времени, как это уже бывало тысячи раз, не просто дали бы амурную отставку, но обязательно внесли бы в число лиц, антипатичных Аре Омбе. Отвергнуть же её сексуальные притязания - значит нанести ей смертельное оскорбление. "Все свои связи с женщинами Аби Кава держал в жесточайшей тайне, к тому же он никогда не выбирал объект увлечения в кругу людей, допущенных к элите. "На этом можно сыграть, - решил Аби Кава. - Все сильные мира сего принимают меня за аскета. Я же представлю себя импотентом. Быть им не столь почётно, как аскетом, - он иронично скривился, - но в данном случае довольно практично. Если аскета ещё можно пытаться соблазнить, то импотента - бессмысленно".

Наконец появилась горничная Ары Омбы, молодая привлекательная женщина, облачённая лишь в короткое прозрачное платье, и попросила его войти.

Комната, а при более подробном взгляде спальня, являла собой полную противоположность предыдущему помещению. Стены и потолок, как впрочем и пол, были облицованы ониксом. Прямоугольные окна закрывали витражные ставни. Светильники в форме лилий, выточенные из цельных рубинов, горели по всем четырём стенам. Часть комнаты занимал круглый бассейн, в середине которого высилось ложе из пористой мягчайшей пластичной массы. Дно бассейна было зеркальным, а вода - насыщена терпкими ароматическими веществами.

Ара Омба сидела в одном из двух кресел, закутанная в простой махровый халат. Волосы растрепались, под глазами появились тёмные круги. Весь её вид говорил о перенесенном потрясении, разбившем её душу и тело, состарившем последнее лет на десять-пятнадцать. В этом жалком существе теперь так трудно было узнать всегда процветающую, вечно молодую Ару Омбу.

- Чем обязан столь лестной для меня чести быть приглашённым к... - Аби Кава чуть было не сказал красивейшей, но вовремя спохватился, подумав, что в данной ситуации такой комплимент может отдавать неискренностью, величайшей женщине Элеи, - продолжал он.