Выжить

Закрыв этот вопрос, я разделся, взял острогу в руки и полез в воду. Но рыбалка не задалась. Рыбы совсем не было. Или я уже выловил всю, что здесь была, или она ушла вниз по течению. Даже мальки у берега не плавали. Потратив на это бесполезное занятие слишком много времени, я некоторое время думал, что делать. Вспомнил про личинок в поваленном гнилом дереве и подёрнул плечами отвращения. Но выбора не было — здесь всё же не супермаркет. Я вернулся к нему, выковырял спрятавшиеся пухлые белые тельца, а потом тщательно промывал у реки и морщился, понимая, что мне их придётся съесть. Уложив личинок на плоский камень, я смотрел как они трескаются на огне, как выходит жир, как плавятся волосинки на тельцах и мне становилось совсем плохо. Но на пробу они оказались не настолько плохи, как я предполагал. Хоть они противно лопались во рту, на вкус оказались ничего так. Жирненькие, сладенькие и с большим количеством белка. Съев их полностью, я понял, что теперь мой рацион не будет ограничиваться только рыбой. Если припрёт, найду гнилое дерево и выпотрошу. Наковыряю личинок и съем.

Потратив остаток вечера на заготовку дров, я разжёг с десяток костров по периметру и завалился на лежанку. Долго лежал, прислушиваясь к шумам, раздававшимся в ночи и успокаивался, когда понимал, что лес жил. Где-то в воде был слышен плеск. Ухала птица в кроне самого высокого дерева. Что-то шуршало в сухой опавшей хвое. Но столь милый уху треск сразу нескольких костров действовал успокаивающе. Я понимал, что ко мне не подобраться ни с суши, ни с воды. Пока они горят, только птеродактиль какой может выхватить меня с лежанки и сразу рвануть ввысь, чтобы не опалить крылья. Но таких я пока тут не видел.

Ночью я спал плохо. Но не от того, что вздрагивал и просыпался от каждого подозрительного шума, а от того, что всё тот же голос во сне настойчиво твердил лишь одно — ступай вверх по течению. Ему невозможно было сопротивляться, его невозможно было игнорировать, его невозможно было заткнуть. Он крепко засел в моей голове, повторяя одно и то же. Видимо, подстёгивал к действиям и не желал, чтобы я задерживался на этом месте.

Когда я проснулся, то по привычке сразу принялся оглядываться, выясняя не подобрался ли кто, пока я спал. Но всё было тихо. Никаких существ или других хищников. Костры уже затухали и я присыпал их землёй во избежание пожара. Набрал свежей воды, перекинул самодельный термос через плечо, взял отрогу и, используя её как посох, двинулся вперёд. Если что случится — это место я всегда найду. А пока надо идти вверх по течению, как указывал голос. Я не знал, что меня там ждёт, а потому расслабляться не собирался. Щит всегда со мной и я могу активировать его в любое время. Укроюсь за ним и ткну острогой в глаз любого, кто посмеет на меня напасть…

Я шёл без остановок вдоль берега несколько часов. Петлял вместе с рекой, которая то сужалась, то расширялась, и продирался сквозь кусты. Поднимался в гору вместе с лесом и опускался по склонам. Заметил с высоты далеко внизу большую круглую поляну, но решил туда не идти. Что-то заставляло меня двигаться вперёд и не менять маршрут.

Когда солнце преодолело зенит и начало путь к горизонту, в ноздри ворвался омерзительный запах. Казалось, недалеко что-то гниёт. Закашлявшись, я зажал нос и постарался дышать ртом, чтобы не так чувствовалась вонь. Затем принялся оглядываться, пытаясь понять, что может вызвать такой запах и откуда он идёт. Но в просветах между стволами ничего не было. Куда бы я не смотрел, пейзаж был тот же самый. Сняв и так уже дышащую на ладан футболку, я обмотал ею лицо, чтобы хоть немного защититься от тошнотворного запаха, застегнул ветровку до самого горла, и продолжил путь. Причина должна быть где-то рядом. Воняло так, словно недалеко разлагается слон.

Одолев ещё один подъём, я опёрся на ближайшее дерево и некоторое время восстанавливал дыхание, так как передвигаться с плотной футболкой на лице было нелегко. Но потом мой взгляд заметил странную кучу в трёх шагах справа и я едва успел её сорвать — меня начало выворачивать наизнанку. Рвало так, что спазмы желудка ещё долго меня сотрясали. А когда внутри уже ничего не осталось, я несколько минут приходил в себя, тяжело дышал и боялся вновь посмотреть на жуткое месиво.

Недалеко от меня, безвольно раскинув в разные стороны обглоданные до костей руки, лежало человеческое тело. На черепе не было ни клочка кожи, глазницы чернели пустотой, а на всём теле практически не осталось кусочка мяса. Разорванная одежда была разбросана вокруг тела, а один ботинок с толстой подошвой торчал из-под кучи хвои.

Собравшись с силами, я утёр рот и ещё раз посмотрел на останки. Нет никаких сомнений, что это человек. Овал черепа, провал носа, крупные зубы, две руки и две ноги не оставляли других вариантов. Несколько рёбер валялись у ног бедолаги и были начисто обглоданы. Вероятно, тут поработали хищники. Да и птицы, наверное, поучаствовали. Вон сколько птичьего помёта на черепе.