Выжить

— Чё за фигня, я не понял??? — не на шутку удивился я. Затем поднял с земли ближайшую ветку и без проблем срезал с неё пару стружек — нож был так же остр, как и ранее. Он просто не мог порезать мою ладонь.

Я выругался, когда взгляд зафиксировался на чёрных метках. Можно было бы догадаться и раньше… Со мной далеко не всё в порядке и я это знаю. Знаю, что это за метки. Знаю, что они активируют. И теперь понимаю, что место, где они находятся, неуязвимо. К такому выводу подталкивает не только то, что я сейчас увидел, но и то, что я видел ранее, когда нашёл другого попаданца. Его тело было обглодано до костей, но рука от ладони и до предплечья сохранилась нетронутой. Ещё тогда я удивился, но не стал придавать этому значение — сам факт находки выбил меня из колеи. Но теперь понятно, что тот, кто рвал его на куски, ничего не смог поделать с его ладонью — метка делала её неуязвимой.

Обессилевший малыш вновь подал голос, призывая меня спуститься с небес на землю. Отчётливая картинка опять появилась в моей голове и я взял нож в левую руку. Набрался храбрости и провёл тоненькую полоску на правой ладони. Струйка крови потекла сразу, а я поморщился от боли. Котёнок зашевелился у меня за пазухой и я, несколько раз сжав кулак, потянул к нему руку. Сунул под нос и ощутил как маленький шершавый язык жадно слизывает кровь с ладони. Затем рот с четырьмя небольшими клыками открылся шире и впился в руку.

Ощущения были, мягко говоря, непривычными. А точнее — отвратительными. На физическом уровне я чувствовал, как из меня по капле высасывают кровь. Наверное, так себя чувствует жертва вампира, когда зубы пробивают кожу и вонзаются в шею. Всё моё естество противилось этому, а внутренний голос требовал вырвать руку изо рта и не разбазаривать драгоценные капли. Но я терпел. Морщился и терпел. До меня уже начинало доходить, что это совсем не простой представитель семейства кошачьих. И я был уверен, что он посылал мне мысленные сигналы с просьбой о помощи. Самому бы мне никогда такое не пришло в голову — дать отведать собственной крови животному.

Пока я размышлял, процесс прекратился. Малыш слизнул последнюю каплю с ранки, посмотрел на меня преданными глазами и зашевелился, словно устраивался поудобнее. Свернулся клубком за пазухой, поджал ноги и моментально заснул. Я ощущал дыхание на своей груди, но всё равно удостоверился, что с ним всё в порядке — было видно, как мерно шевелятся усики и подрагивают веки.

Я вытащил правую руку и присвистнул: кровь свернулась почти моментально, а рана уже начала затягиваться.

Ну ничего себе! Как же всё-таки быстро восстанавливается мой организм. Неужели это мне не снится? С такими возможностями на Земле моя карьера бы продолжалась до 50-ти лет. Не меньше!

Я горько усмехнулся, вспомнив про футбол и родную планету. И то, и то от меня сейчас так же далеки, как и заявление в полицию, которое отнесла бывшая жена. Там меня, небось, уже давно объявили в розыск и теперь опрашивают всех подряд, выясняя куда бы мог сбежать такой злостный уклонист от алиментов и избиватель женщин.

Я вытер ладонь, расстегнул ветровку и стянул её с себя, стараясь не разбудить малыша. Затем завернул его в неё и положил на небольшом бугорке прямо на солнце. Пусть спит и греется, а я пока позабочусь о костре. Отмоюсь, отчищусь, обсохну и постараюсь приготовить тех мелких птичек, которых послал мне случай.

Я полностью разделся, разложил вещи сушиться и полез в реку. Напился в самом глубоком месте, обмылся и, выбравшись из воды, принялся собирать дрова. Использовал ещё одну монетку для растопки, собрал тушки птичек и опалил их на трескучем огнем. Фыркая от вони сгоревших перьев, долго ощипывал у воды, ухахатываясь на тем, какими крошечными они оказались в итоге, а затем выпотрошил с помощью ножа. Срезал пару веток в виде рогатин, нацепил на длинный прут 5 тушек и положил запекаться, когда появились угли. Затем вновь сделал из видавшей виды футболки повязку и осторожно обмотал спину. Рана слегка пощипывала после купания, но я не беспокоился, зная что регенерация сделает своё дело.

Котёнок даже не думал просыпаться и я прилёг на здоровый бок рядом с ним, время от времени переворачивая шашлык из крошечных птиц. Тушки усыхали очень быстро, а косточки уже обуглились. Наблюдая, я понял, что еды там будет с гулькин нос, но всё же дал им ещё времени пропечься. Когда мясо приобрело аппетитный коричневый цвет, я не выдержал и снял прут с углей. Отломил крошечную ножку и вместе с костью осторожно её сжевал. На вкус это была сухая, абсолютно безвкусная гадость и дальше я уже старательно отделял крошечные куски мяса от костей. Отщипывал и обсасывал, тщательно пережёвывая. Хоть мясо было пересушенное, без соли и без специй, без соусов и гарнира, я умял всё подчистую. Заткнул пасть желудку, но он недовольно заурчал, требуя добавки.