Выжить

Не могу сказать, что это было отвратительно. Даже приятно в каких-то моментах. Я немного одичал за последнее время и был слегка тормознутым во время процесса, но мне показалось, что искусство секса в этом мире тоже находится на самом зачаточном уровне. Женщине потребовались минимальные прелюдии и минимальные предварительные ласки. Она сама заставляла меня быстрее приступать к механическим действиям. Но мне показалась, что она даже умудрилась испытать оргазм. Я старался не торопиться, но меня подгоняли. Вряд ли такое понравилось бы изнеженным барышням в моём мире - слишком уж быстро всё закончилось, - но барышня в этом мире осталась довольна. Она тяжело дышала, убирала растрёпанные волосы с лица и улыбалась. А когда я, с чувством выполненного долга, попытался улизнуть, сделать этого мне не дала.

- Это ещё не всё, аниран, - лукаво улыбнулась она. - Не торопись. Тебе некуда спешить. Я не знаю выберешь ли ты меня в следующий раз, а потому не хочу терять возможность, - она повалила меня на колючее сено и принялась подготавливать для второго акта...

...С тех пор практически каждую ночь, - а, бывало, утром и днём - меня кто-то отлавливал и уводил, чтобы возлечь на мягкой шкуре. Я пресытился очень быстро этими неказистыми бабёнками, которые не имели ни малейшего понятия о том, как подтянуть дряблое тело, и часто забывали даже о элементарной гигиене. Даже я старался выглядеть опрятно и самым острым ножом, который смог отыскать в закромах Морванда, полностью сбрил бороду, при этом порезавшись несколько раз. А они о таких мелочах даже не беспокоились. Им даже не надо было "а поговорить?". Отстрелялся - и свободен.

Более-менее мне приглянулась только Беатрис - там самая молодая девчушка, которая приставала в первый же вечер. Она выглядела куда симпатичнее остальных, была старательной, но... но была той ещё шалавой. Мне даже не по себе немного стало, когда я видел, что за день ей удавалось пинками стройненькой ножки, расшевелить двоих-троих мужиков и затащить на сеновал. Она казалась просто ненасытной. И меня даже посетила мысль, что она этим занимается со всеми, потому что ей просто нравится, а не потому, что её подгоняет материнский инстинкт.

Впрочем, популярность моя быстро пошла на спад. Знахарка Мелея, которая тщательнейшим образом следила за всеми, с кем у меня был контакт, уводила их в свою избу, ставила неизвестные опыты, а потом выпускала с хмурой рожей. Не знаю, может она проводила свой собственный тест на беременность, но его, судя по её лицу, никто не прошёл. Время от времени она повторяла процедуры, а потом хмурилась ещё сильнее. В конце-концов позвала меня и Джона к ней в избу и укоризненно сказала, что мы оба недостаточно стараемся. Наверное, она просто не хотела верить, что это не в нас проблема, а в местных женщинах. Я ей сказал об этом и попытался даже объяснить, как эту проблему вижу сам, но она только поморщилась. Или просто не верила, или не готова была терять надежду. Ведь если у обоих аниранов ничего не получается, значит правильный ответ напрашивается сам собой. И этот очевидный ответ никак не приблизит её мир к спасению.

Так или иначе, когда выяснилось, что я такой же бесполезный осеменитель, как и Джон, от меня отстали. И старейшина Элестин больше не требовал ежедневно выполнять свою функцию, и женщины остыли. К этому времени я побывал на половине из них, но славы супер-любовника так и не снискал. Отнёсся к этому философски, хоть самолюбие немного пострадало.

Но всё моё недовольство и разочарование испарились, когда пришло время строить избу для нового анирана. Избу для меня! С дровосеками мы долго трудились, заготавливая брёвна и доски. Под руководством Омриса расчищали место, подготавливали фундамент и работали не покладая рук. Особенно я. Я горел за успех мероприятия, ведь безумно желал выбраться из опостылевшего общего дома, где смрад и стоны распространялись каждую ночь. Да и смерть заболевшего бедолаги тоже добавило желания оттуда убраться. Ему с каждым днём становилось всё хуже и, в конце-концов, его перенесли в избу к знахарке. Она колдовала над ним ещё два дня, но спасти не смогла. Все её припарки, отвары, примочки не помогли. Наблюдая за тем, как тело бедняги исчезает в глубокой яме, вырытой далеко от лагеря, я понял, что в этом мире лучше не болеть неизвестными болезнями. Ведь тогда тебе не сможет помочь никто. Ты будешь медленно чахнуть и неизбежно окажешься там же, где этот бедолага - в двух метрах под землёй.