С утра была сплошная облачность. Днем облака разошлись, небо безоблачное, солнце. Все утро и весь день тревог не было. Зато весь день, начиная с полдня, почти без перерыва слышались отдельные, глухие, отдаленные выстрелы зениток. Они то учащались и усиливались, то становились глуше и реже. Этот день я посвятил сколачиванию трубы для буржуйки. В 4-50 ч. завыла сирена. Мама еще не приходила, папа был дома. Но едва сирена смолкла, вошла мама. Я сошел под ворота. Тревога была совсем тихая и короткая, вдали стреляли зенитки. Бомбу на территории Мединститута сегодня, наконец зацепили, вытащили на верх, подвесили над землей и разряжают. Ходят слухи, что тот же самолет сбросил еще 3 или 4 таких тонных бомб и что все они не разорвались. Якобы они были наполнены песком. Мама сегодня была на Бородинской. Половина четвертого там внезапно началась сильная артиллеристская канонада. Ей сказали, что выходить опасно, что кругом рвутся снаряды, но та все же отправилась домой. Говорят, что вчера бомба попала в Смольный и не разорвалась. Вечером 7-45 ч., когда мы ужинали, завыла сирена. Я с мамой сразу, первыми, сошли вниз и уселись. Стали сходить и другие. Через несколько минут началась стрельба. Папа сошел. Стрельба продолжалась без перерывов то, усиливаясь, то становясь глуше. В промежутке между сильными, частыми выстрелами слышалось назойливое, шмелеобразное жужжание самолетов. Такое усиление стрельбы и возникновение жужжания самолета продолжалось очень долго и много раз (больше 10). Ближе к началу тревоги мы слышали сильный свист бомбы. Все шарахнулись в сторону. Содрогания почвы не было, взрыв был довольно далек. Дальше в одно из таких усилений стрельбы и жужжание самолета где-то над головой мы испытали два удара, один за другим. Казалось, что что-то обрушивается на нас сверху. Электрическая лампа на секунду погасла, потом снова загорелась, качаясь. От качанья лампы на лестнице запрыгали тени. Стекла лестницы зазвенели, почва содрогалась. Еще после эти 2-х ударов много раз, после временного затишья снова и снова стрельба усиливалась и жужжание самолета. Тревога длилась уже больше 2
-х часов. В последний раз самолет жужжал над нашей головой очень долго (вероятно минут 10). Зенитки не стреляли и в этой зловещей тишине в течение 10 минут, ни на секунду не ослабевая, слышалось жужжание. Потом все стихло. Тревога кончилась в 10-20 ч. Мы поднялись наверх. Пришел Котя, сегодня он получил «боевое крещение». Он рассказывал. В начале тревоги была пущена ракета, где-то по направлению за садиком и казармами. После этого сразу началась бомбежка. Ближе к началу тревоги вдруг весь чердак осветился. Свет исходил из соседнего дома, куда попала зажигательная бомба. Они оглянулись, чтобы посмотреть, не упала ли бомба к ним, и увидели ее на земле примерно над квартирой Самера. Бомба была длинной в 20-25 см., цилиндрической формы и диаметром 6-7 см. Стабилизатор бомбы оторвался и застрял в крышке. Забелин, который был в больших, неудобных защитных перчатках, стянул перчатки и голыми руками схватил бомбу и бросил в бочку с водой. Из бомбы посыпались частицы расплавленного металла. Остальные стали их засыпать песком. Потом бомбу вытащили и Забелин взял ее себе на память. Когда они тушили бомбу весь двор и вся улица были ярко освещены. Вероятно, вокруг попадало много зажигательных бомб. Пожар вспыхнул в небольшом доме, который выходил на Некрасову и на рынок где был пикет. С чердака были видны снопы искр. Потом пожар потушили. Ночью тревог не было. Зато всю ночь интенсивно и глухо стреляли. В эту ночь во время бомбежки стояла летняя погода. Была яркая лунная ночь, весь город был освещен, и в тоже время на темном небе, сплошь усыпанном звездами, располагались темные, с посеребренными луной краями, облака. Когда мы с папой вышли после тревоги, все небо было затянуто мутной, светловатой пеленой.
