Выжить. Блокадный дневник

Меня разбудила Евгения Васильевна которая вошла в переднюю и зажгла свет, сказав что уже половина восьмого и что она уже разбудила Нину. Я поднялся, ноги у меня закоченели. Я снял валенки, надел сапоги. Евгения Васильевна уже ушла. Ее накануне назначили завучем нашей школы, и она пошла спозаранку, налаживать учебный процесс. Мама перенесла в столовую кружки, и мы вскипятили воду с помощью спирали. Нина уже сидела и завтракала. Вода вскипела, и я уселся скушать несколько ломтиков хлеба с маслом и горячим какао. Между тем Нина поднялась, оделась и ушла. Я поел, оделся и тоже ушел. На улице мне показалось очень холодно, и когда я подходил к школе у меня жутко замерзли нос и уши. Только придя в школу и раздевшись и прижавшись к радиатору, я стал согреваться. Уроки шли нормально. Перед третьим уроком вошла Ольга Ивановна Кальницкая и сообщила «неприятную новость»: суп будут давать с вырезом 25 грамм крупы. Все приуныли. Четвертый урок был естествознание. Учительница – маленькая, щупленькая женщина – отвела нас в кабинет естествознания. Там не топили было жутко холодно. Я сидел с Рысиным и продрог ужасно. С ужасом думал я, что придется здесь сидеть еще следующий урок, как вдруг завыла сирена. Мы вскочили, бросились в наш класс, поспешно оделись и сбежали вниз. По оплошности задняя дверь во двор оказалась открытой мы все, вместо того, чтобы идти в бомбоубежище высыпали на улицу. Я, Анешев и Светлов отправились по Спасской и Саперному домой. Было тихо и мы беспрепятственно дошли до дому. Мама была уже дома. Мне разогрели сковородку каши и сел заниматься. За ночь ничего не изменилось. Бомбу не разрядили. Все в доме говорили, что ее будут взрывать. Многие, взвалив на плечи тюки и чемоданы, уходили из дому. С часу до трех мама дежурила у ворот. Бабушка растапливала плиту и готовила суп. Половина третьего я сошел вниз, сменить маму, а она отправилась прямо за вещами к Гиндиным. Минут через 20 она вернулась. В 3 часа меня никто не сменил. Киселева, которая должна была дежурить, уехала из дому. Я сказал об этом Солнцевой, как раз вынырнувшей из-за ворот, и ушел. Дома мы сели обедать. Бабушка приготовила полную кастрюлю горячего, густого супа с макаронами. Но обед был отравлен новостью, которую сообщила мама. Она слышала от Петрова, что бомба в 500 кг., а от мальчишки-начальника подрывной команды, что «нашему дому никакой серьезной опасности не грозит: т.е. все, перекрытия останутся целы, а могут только вылететь рамы и двери» Это повергло нас всех в уныние, особенно Котю. С упавшим духом окончили мы обед, и Котя отправился опять на холод узнать насчет бомбы и потом ехать за картоном. Вскоре он пришел и подтвердил, что бомба в 250 кг., и что сегодня точно можно оставаться спокойно дома. Котя опять ушел, а мама принялась топить печку. Пришел папа. Согрели воду и стали пить чай. Папа с Котей ели по чайному блюдечку, мне дали сковородку пшеничной каши. После ужина стали ложиться. Я очень мерз весь вечер. Меня все время било как в лихорадке. Настроение было самое подавленное. С горя я не раздеваясь и не моясь лег в ледяную постель. Долго я не мог согреться, все дрожал от холода. Наконец согрелся и задремал.