Выжить. Блокадный дневник

Будильник разбудил меня в 6 часов. Я встал, умылся и оделся. Мама встала и спекла мне омлет из яичного порошка. Я его съел, выпил кружку какао, одел валенки, шубу, очки, взял карточки мешок и отправился в очередь. На дворе стояла кромешная тьма. Я не зги не видел, продвигался почти на ощупь. Видно таяло, потому что вокруг текла вода, и я то и дело проваливался в лужу. Кое-как выбрался я из переулка и направился к Водникам. Там в полной темноте толпились люди. Крупы не было. Люди стояли и ждали. Давали жир вместо масла пол рабочим карточкам. В угловом гастрономе внутри стояла большая очередь и ждала, чтобы что-нибудь привезли. Вместо крупы давали яичный порошок (за 100 гр. крупы 25 гр. порошка) но его почти никто не брал. В соседнем магазине, (где я достал пшеничную крупу) все полки были пусты, продавцов не было, касса была закрыта, но весь магазин был набит народом. Ждали, что привезут. От Водников все еще в темноте я отправился в Промтоварный. Тут стояла большая очередь за жиром. В гастрономе ничего не было. Против Озерного выстроилась вдоль стены громадная очередь в ожидании крупы. Дошел до Жуковской и повернул назад. На углу Надеждинской и Некрасова стояла громадная очередь, ждали крупы. Около инвалидов стояла очередь за пивом. Стало светать. Я опять пошел к Водникам. Там все было по-прежнему. В магазине (где я получил пшеничную крупу) была большая толпа. Я встал было, но простояв без толку минут 20 ушел. Устал очень сильно, с трудом волочил ноги в валенках и калошах по скользкому, талому снегу. Из последних сил забрался на лестницу и вошел домой и повалился на стул. Меня охватило угнетающее, отчаянное настроение. Мама дала мне еще кружку какао (домой я пришел в 9 ч.). Немного отдохнув, я в 9-30 ч. опять отправился, захватив жестяную банку для яичного порошка, т.к. мы после долгих споров взять его. Поплелся опять в гастроном на углу улиц Восстания и Кирочной. Но тут я увидел, что вместо 100 гр. крупы дают только 25 гр. порошка и не стал брать. Зашел в Водники там все то же. Купил вчерашнюю газету, побрел назад, обошел "Пролетарий", на Озерной, на Надеждинской – везде без перемен. Громадные очереди ждут. Я вернулся домой. Бабушка ушла. Мы с мамой принялись разрезать на ломтики те куски хлеба, которые я накопил, ибо мама случайно обнаружила, что они начали плесневеть. Около 11-ти ч. я собрался занять очередь перед гастрономом (там ждали крупу), а мама собиралась на службу. Вдруг в 11 ч. завыла сирена. Я и мама были рады, что остались дома. Вернулся Котя, ходивший хлопотать к комиссару. С ним все кончилось благополучно: его освободили и воинский билет нашелся у того же комиссара. Вскоре пришла бабушка. Через полчаса был отбой. Маме пришлось все же пойти. Я сел заниматься у папы. Около 12-ти ч. опять тревога. Я занимался, бабушка, Котя и Клава разговаривали в передней. Среди тревоги вернулась мама. Около 2-х ч. был отбой. Бабушка сварила суп, дала Коте тарелку и он ушел за продуктами. После этого бабушка ушла за бельем, поручив маме и мне присматривать за готовым супом и напилить чурбачков. На печурке сушились нарезанные ломтики моих сбережений. Мы с мамой напилили дров. Около 3-х ч. бабушка вернулась. Сели обедать. Был суп, довольно неудачный: просто вода с разболтанной гречневой кашей. Он не имел сытности, в чем мы и упрекнули бабушку. Она обиделась, и после обеда ушла. Мама хотела мне сделать омлету, но я отказался, а съел еще 3-ю тарелку супу. После того мама ушла в столовую прибирать, а я воспользовавшись тем, что суп остался на столе, съел еще 5-6 супных ложек. После этого я сел заниматься. Около 6-ти ч. пришел папа. Он был очень голодный; на службе ничего не дали, т.к. все запасы в столовой вышли. Он попросил супу, и мама разогрела ему остатки. Папа слышал со стороны, что его институт собирается уезжать. Это нас с мамой очень встревожило. У нас было такое чувство, что после всего того, что мы тут пережили, мы ближе к концу, да и у нас не хватило бы энергии и сил начинать все сначала. Папа слышал, что Военно-медицинская академия улетает. Тут пришла бабушка и подтвердила, что Медведевы улетели и прислали письмо из Череповца Марии Георгиевне. Это известие нас с мамой очень убило. Пришел Котя. Он достал горчичного масла. Бабушка разожгла печурку, согрела Коте остатки супа и принялась печь лепешки из белой муки на горчичном масле. Я пришел на кухню как раз кстати бабушка сунула мне две горячие, жирные лепешки. Мне же перепали остатки супа. Около 7-ми ч. поставили чайник. Котя съел суп, согрелся и около 8-ми ч., после долгих разговоров и задержек, отправился на поиски продуктов. Мы сели ужинать. На ужин каждому дали по 2-е лепешки, а мне дали целых 4. После ужина поседели, а около 9-ти ч. мама и бабушка легли. Я сидел писал дневник, потом учил немецкую грамматику. Около 10-30 ч. пришел Котя. Он ничего не достал, а променял полкило наших (маминых и моих) кондитерских изделий на 125 гр. хлеба и 3 куска дуранды. Мы с мамой были очень огорчены, что потеряли полкило конфет. Пришел папа и тоже присоединился к нашему мнению. Котя доказывал, что хлеб драгоценнее всего, бабушка его усиленно поддерживала. Однако, мы с мамой остались очень недовольны. На завтра было решено , что мы все встанем в 4-30 ч. и разойдемся по очередям. Я к «Титану», папа на Михайловскую, а Котя к Елисеевскому. Мама должна была остаться дома и, когда посветлеет, занять очередь за пивом. После этого решения все легли спать.