Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

На первой конференции «Перерождение» в июне 2020 года мы говорили о том, что ритуалы смерти и поминовения в СССР были во многом табуированы. В новой России они подпали почти под полное табу и были перенесены из общин (например, в СССР могли провожать всем двором ушедшего в тонкий мир соседа) в закрытые залы организаций ритуальных услуг.

Мы перестали видеть похоронные процессии и горюющих людей на улице. Почти исчезла траурная одежда и другие опознавательные знаки горюющего человека. С улиц пропали катафалки – в Москве это чаще всего обычные микроавтобусы, никак не выделяющиеся из потока машин. Чтобы никого не смутить мыслями о смерти.

Мы почти перестали видеть каждодневный факт присутствия смерти в нашей жизни. Тогда мы можем не удивляться исключению таких, как мы, горюющих родителей, из общества.

Эта тема сильно табуирована последние десятилетия в русскоязычном пространстве. Стало принято больше говорить о позитиве, ресурсах и проявлениях жизни. Говорить о смерти стало немодным.

Ушли традиции приглашения плакальщиц на похороны. Осталась лишь традиция поминок и специальных дней для поминовения: третий, девятый, сороковой.

Все эти мысли стихийно пронеслись в моей голове, и я подумала, что хотела бы, чтобы смерть в нашей культуре отмечалась как праздник.

Праздник возвращения домой.

Я бы хотела, чтобы родители после смерти ребенка получали не соболезнования, а любовь и поддержку в огромном количестве. И собравшиеся пели бы в честь ушедшего ребенка, в честь оставшихся на земле родителей, в честь их будущей встречи в тонком мире. Чтобы все близкие были вместе и это давало бы огромный ресурс.

Такие вот разные ритуалы прощания и восприятие смерти. Наверное, мне надо было родиться афроамериканкой.

Тогда у меня было бы намного больше шансов на поддержку после смерти детей.

Три билборда на границе восприятия…**

Текст написан в день трагедии в Казани 11 мая 2021 года.

Сегодня я очень четко увидела ГРАНИЦУ. Границу восприятия происходящих событий. И заодно наших миров.

Есть два абсолютно полярных мира: мир родителей, потерявших детей, и мир тех, у кого не было такой трагедии (тут можно добавить: «И слава богу!»).

Трагедия в Казани. Умирают дети. Мальчик-стрелок не выдерживает требований жизни. Или у него психиатрия. Жалко его. Но граница не там. Граница там, где происходит реакция людей на событие.

Я вижу несколько постов коллег о том, как успокоить своих детей после событий, которых не выдерживают даже взрослые. Много перепостов. Потому что очень страшно за детей.

Это нормально и понятно. Хочется срочно написать правила, как сделать БЕЗОПАСНО. Сделать так, чтобы история не повторилась.

И очень сложно переживать этот страх. Именно страх не позволяет полноценно быть рядом с родителями, потерявшими детей.

Потому что смотреть очень СТРАШНО.

Хочется думать только в направлении того, как не допустить такое СНОВА. А такие, как я, уже ТАМ. Нас много, как бы вы ни старались нас не замечать. И первая мысль таких, как я, была следующей: как там РОДИТЕЛИ, потерявшие детей?

Как там люди, пережившие сегодня самый большой кошмар своей жизни? Кто сейчас с ними? Кто стоит рядом и помогает остаться в этом мире? Как помочь тем людям в состоянии шока на расстоянии?

На февральской практической конференции «Перерождение», посвященной помощи по проживанию горя, Алекс Гершанов рассказывал, что в Израиле часто на помощь (или оказываются рядом) приходят респондеры[2].

Они «просто» рядом. Дают человеку выразить все эмоции. Но не дают провалиться в состояние жертвы. Например, дают выбор: вот вода, если хотите пить. А решать вам.

Важно, чтобы ПРЯМО ЗДЕСЬ оказался человек, который выдерживает.

Я стала таким человеком. И в нашей группе «Новая жизнь после смерти любимых» в Facebook еще много таких людей.

Мы – стая. Мы рядом, и мы выдерживаем.

Потому что мы уже ТАМ.

Когда в нашей группе появляются родители, которые пишут «СЕГОДНЯ умер мой ребенок», мы оказываемся рядом. И отогреваем, насколько можем.

Мы в первую очередь думаем: как там РОДИТЕЛИ, пережившие сегодня самую большую трагедию своей жизни?

Просто оставаясь рядом с ними, когда социум в порыве эпидемии позитива отказывается смотреть на правду. И не только отказывается, а начинает активно искать причины, ЗА ЧТО такое «наказание» получили ЭТИ родители!

Потому что страшно за своих детей. Потому что на нашем месте никто не хочет оказаться. В самом ужасном сне. А мы УЖЕ ТАМ.

В этом смысле родителям, потерявшим детей одновременно, немного «повезло»: есть четко определенный агрессор, потеря массовая, теплится надежда, что социум не начнет искать, в чем же виноваты матери, таким образом детей потерявшие.