Выжить и вернуться

– Да, Мудрые… Но как же? Она ребенок, а я… – юноша растерялся, вглядываясь в лица двух магов. – Я не могу быть носителем, я ей как отец!

– Младенцу не под силу удержать в себе ее магию. Ее душа не может быть не зрелым магом. Духи указали на твой дом. И нам достоверно известно, что ты поднял из земли мертвую плоть и водил ее по деревне, потешая людей, сравнивая ее со многими магами, которые заставляли людей продавать хлеб по цене прошлого года.

– Но вы не оставили людям выбора! – возмущено воскликнул юноша.

– Мы переживаем не лучшие времена! Война основательно подорвала экономику.

– Им тоже нужно кормить свои семьи, – разозлился юноша. – Четверть кормильцев погибли в той войне… Кроме того, Боги пришли на помощь, из осени, мы сразу ступили в лето… Скоро созреет новый урожай! Зачем же было принуждать народ к новым жертвам?

– Ты не имел права обсуждать и высмеивать приказы Совета! Решение было принято не только магами, но и учеными-экономистами, которые сами попросили нас о помощи.

– Вы разорили народ и перевели деньги в банки, которые разошлись по подпольным счетам, откуда их уже не достать, – зло бросил юноша. – Я не понимаю… кто манипулирует и Советом, и учеными?

– Оливарн! – грозно воскликнул один из магов, поднимая руку, останавливая юношу. Маг тут же успокоился. – Твое нежелание слышать мудрость старейших еще раз доказывает, что многие вещи, которые случились в последнее время, имеют тебя наставником. Младенец перенес нас из осени в весну, украв у нас полгода жизни! И ты намерено скрыл, что почувствовал боль, когда мы пытались лишить ее силы.

Оливарн побледнел. Он стоял перед Любкой, немного сбоку, словно она сидела где-то рядом.

Один из магов прошел мимо, потрепав ее за щеку.

– Какой милый мальчик!

– Это мой брат, Илорин, – лицо Оливарна стало еще бледнее, он попытался заслонить Любку собой. – Он болен… он… распорол себе живот…

Теперь боль сместилась в животе чуть ниже, словно там, внутри ее, горел огонь.

– Мы могли бы помочь, – один из магов привстал, внимательно вглядываясь в лицо Любки.

– Вы обидели меня, Учитель, – торопливо остановил его Оливарн. – Вы не доверили бы мне даже ребенка? Неужели я такой плохой ученик?

– Нет, ты хороший ученик, – маг взглянул на Любку с сожалением. – Итак, мы рассчитываем на твою помощь!

– Да Мудрые, я… я согласен, – смиренно и подавлено произнес юноша. – Но мне нужно собрать кое-какие вещи… если вы позволите…

Оба мага вышли.

Оливарна пробрала дрожь. Он кинулся к Любке, приподнимая ее на постели.

– Илорин, Илорин… Та девочка… Ты должен защитить свою душу, свою истинную! Пожалуйста, не говори никому! Мне кажется, они сошли с ума, если думают, что можно так противиться Богам! Твоя болезнь… она будет долгой… Но ты будешь жить – и ты должен помочь и ей, и мне! Я буду рядом и помогу вам обоим! Мой посох… Я сам сделал его, он поможет нам однажды вернуться! Не забывай меня! – Оливарн покрыл Любку поцелуями, крепко прижимая к себе.

Боль немного отступила, теперь Любка могла вздохнуть.

– Где мой брат? – позвал голос из глубины подсознания ясно и отчетливо.

– Я не знаю! – прохрипела Любка, пытаясь нащупать его и закрыться.

– Вспомни, что произошло! – мягко и настойчиво приказал голос.

– Я не помню, – закрываясь от голоса, Любка едва доползла до постели. – Я не могу!

– Попытайся! Мне нужно! Здесь все, все умирает! Наверное, я один, кто еще что-то может…

– Я знаю, это… вы звери! Так вам и надо! – хрипло и зло прошептала Любка, испытывая слабость, которую не могла побороть. Словно ее придавили каменой плитой.

Голос какое-то время растеряно молчал. Потом вдруг в сознание ее ворвалось отчаяние и обида.

– Я ждал столько лет! Прошу тебя…

– Хорошо, – Любка поняла, что он не отпустит, пока она ему не расскажет. Непонятно откуда свалившийся на нее голос ее напугал. Там, на другой стороне, маг был не менее сильный, чем она, и опытный, а ей опыта не доставало. Это у него она училась, украдкой воруя знания из его памяти, с которой была связана. Но он был силен, не иначе, ее сила в какой-то степени передалась ему. – Я попробую!

– Мы закрыли ее от духов, чтобы ни одна мудрая мысль не пришла к ней от Богов, наложили проклятие, чтобы ее ненавидели люди, проткнули и выжгли разрядами мозг, чтобы она навсегда осталась растением… Но этого нам показалось мало! Мы решили покормить ею червей, заведомо зная, что она не сможет им противостоять… Я буду ненавидеть себя до конца свих дней!

Оливарн был вне себя от гнева.

– Вы не правы, коллега. Мы боролись не с человеком, – твердо произнес старый-престарый маг, польстив своему ученику. Руки его дрожали, и сам он выглядел так, будто стоял одной ногой в могиле. – Мы избавляли себя от большой беды! Пусть лучше погибнет один младенец, чем миллиарды населения. Поверь, она ничего не почувствует, даже если черви войдут в нее. Им нужны мозги, а у нее их не осталось.

– Они думают также… – Оливарн кивнул на грязный городок, возле которого они остановились, ткнув в него своим посохом. – Чем же мы отличаемся от них? Не забывайте, это моя душа! Часть меня самого, которая держит в руках мою голову!