Выжить любой ценой

Гриша начал работать над нашим побегом. Пока они с Иваном копали то, что стало могилами для солдат-власовцев, он нашел в саду лошадиную подкову и спрятал ее под шинелью. Лежа на полу камеры у наружной стены, что выходила в сад, он начал тихо скрести под стеной подковой. Это было просто, так как стены были сделаны из глины. Иван лежал слева от него и прислушивался к движениям в помещении за дверью. Я лежал справа от Гриши, вдоль стены напротив бани, где русские держали лошадей. Мы с Иваном тщательно прислушивались к любым шорохам снаружи. Мы слышали, как поочередно сменяются часовые. Новый часовой должен был, меняя прежнего, открыть дверь в камеру, чтобы убедиться, что все пленные на месте. Наблюдая за сменами караула, мы верно определили, что было около 10 часов вечера. Вскоре после того, как сменился очередной часовой, который проверил наше присутствие, Гриша уже успел проделать в стене огромную дыру. Мы почувствовали, как в камеру ворвался холодный воздух и поняли, что наш план начинал срабатывать. Через несколько минут Гриша прекратил скрести стену и повернулся к нам. Он был весь в пыли, но его лицо лучилось неподдельным энтузиазмом.

– Пора выбираться отсюда, – заявил он.

Лежа на спине, Гриша проскользнул через проделанную им дыру в стене, вынося вместе с собой комки глины. Он быстро исчез, проделав свой первый шаг к свободе. Через пролом мы услышали, как он позвал Ивана:

– Беги!

Но следующим пополз я. Иван держался за мной. Когда я выбрался на мокрый снег и грязь снаружи, я быстро вскочил на ноги, чтобы освободить путь Ивану. Погода была очень плохой, но меня охватило возбуждение от чувства свободы, от того, что я сумел обмануть своих пленителей. Было очень темно, и луна лишь очень слабо отсвечивала за облаками. Мы молча крались по улочкам поселка, ныряя в тень домов и сараев, изо всех сил стараясь остаться незаметными, пока наконец не выбрались на окраину городка. Вдоль его периметра участками были вырыты окопы. Они оказались пустыми, и было понятно почему. Мы были в 20 километрах или даже больше от линии фронта, и домики поселка были для солдат гораздо более удобными и привлекательными, чем сидение в холодных грязных траншеях. Мы скользнули вниз и осторожно побрели через траншеи, пока не вышли к их краю, где снова поднялись наверх и молча побежали прочь в открытые поля.

Небо было очень темным, и света почти не было, но мои новые русские друзья хорошо знали эту местность. Это было для меня большой удачей, так как я едва ли смог бы понять, в каком направлении меня вели. Мы не сказали друг другу ни единого слова, пока не прошагали примерно 12 километров через поля сушащегося сена и вытоптанных остатков урожая, пока не вышли к небольшому еврейскому местечку. Оно было целью моих попутчиков. Когда дома селения были уже на виду, мы сделали остановку и внимательно стали осматриваться вокруг, прежде чем продолжить наш путь. Гриша подошел ко мне и положил мне руку на плечо:

– Здесь живет моя сестра. Она может помочь нам и добыть для нас что-то из еды.

Я кивнул в знак согласия:

– Это хорошо.

Потом я начал размышлять, что нам предпринять дальше. Пройдет немного времени, и русские военные обнаружат нашу пропажу. На самом деле я был уверен, что они уже знают об этом.

Иван заметил, что мы разговариваем, и вернулся назад, чтобы присоединиться к нам.

– Очень скоро они начнут нас искать, – заметил он. – И тогда нам не удастся удрать от них. Гриша, я видел патрульного. Здесь, в городке. Мы не должны попасться ему на глаза.

Гриша жестом показал Ивану, что нам следует идти дальше. Я осторожно взял Гришу за руку и слегка потянул его за рукав. Потом посмотрел ему в глаза и открыто улыбнулся в знак благодарности за помощь.

Когда мы подошли к городку, то старались не выходить на улицы, чтобы не нарваться на патрульных. Примерно около 1:00 ночи мы вышли к дому, где жила его сестра. Ее звали Маруся. Мы подошли к задней стороне дома, и Гриша осторожно постучал в заднюю дверь. Нам пришлось немного подождать, пока появится Маруся. Она осторожно выглянула из окна, узнала брата и открыла нам дверь. Мы втроем нырнули внутрь, закрыли дверь и выключили свет, чтобы не привлечь чье-то любопытство.

– Гриша, что происходит? – спросила девушка. – Мне сказали, что тебя забрали в тюрьму.

Гриша положил руку сестре на плечо и отвел ее в другой конец комнаты, где они заговорили о чем-то приглушенными голосами. Мы с Иваном оставались в другом углу. Я смотрел, как Иван бродит туда-сюда по темной комнате, дожидаясь окончания разговора. Когда брат с сестрой закончили говорить, Маруся повернулась к Ивану. Не говоря ни слова, она подошла к нему, протянула к Ивану руки и поприветствовала его ласковым объятием и поцелуем. Так я узнал, что, как оказалось, Маруся была еще и подругой Ивана. Она жила с женщиной, муж которой был на войне.

– Я скажу Шуре, что вы здесь. Вас будут искать. Не включайте свет и не шумите. Я отведу вас наверх, на сеновал, где вы сможете переночевать. А потом я принесу вам чего-нибудь поесть.