Выжить любой ценой. Часть вторая

Матвей Савельев в очередной раз очнулся от лютого холода. Сколько он пролежал в карцере, определить не получается. Внутренние часы отказываются работать, растягивая каждую минуту на целую вечность. Общее состояние организма постепенно ухудшается, и он то и дело теряет сознание и проваливался в бездну боли и мрака.

– Соболь, ты там живой? – спросил Матвей, чувствуя, как сухие губы лопаются от малейшего движения.

– Живой… – еле слышно ответил Тихон вибрирующим голосом.

– Сколько времени прошло, как меня сюда забросили? – спросил Матвей, пытаясь подняться с холодного пола.

– Уже почти сутки, – ответил Тихон. – Похоже, помощь не придет, полковник. Как твоя голова? Трясешься так, что скоро бетон начнет сыпаться.

– Голова нормально. Температура поднялась, – Матвей начал разминать деревянные пальцы и шею. Кровь должна циркулировать.

– Все еще надеешься, что тебя спасут? – в который раз спросил Соболев и начал глухо кашлять.

«Плохой это кашель. Нездоровый. Похоже, пневмония стремительно развивается», – подумал Матвей. Он несколько раз пытался услышать хоть какие-то звуки, но, кроме их собственных, ничего не было.

– Спасут обязательно, – успокоил Матвей, когда у сокамерника прекратился приступ кашля. – Кровь из легких идет?

– Идет… – отозвался Тихон. – Но это не страшно. Я от обезвоживания сдохну гораздо раньше.

– Терпи, Соболь… терпи… – попросил Матвей и снова сел на бетон. – Скоро за нами придут…

За время нахождения в темноте глаза Матвея относительно адаптировались, и он стал видеть силуэт сокамерника и единственную железную дверь. При тщательном обследовании помещенья не удалось найти ничего, кроме небольшого плафона прямо над дверью. При желании его можно разбить и вскрыть осколками вены, но делать этого Матвей не собирался. Лучше воткнуть осколок в горло одному из конвоиров, но и в этом нет смысла. Убивать голыми руками Матвей умеет быстро и надежно. Даже в таком состоянии…

Свет в комнате зажегся внезапно и болезненно ударил по глазам. Матвей зажмурился и, опустив голову, попытался привыкнуть к перемене. Где-то вдалеке раздался протяжный скрип давно несмазанных петель. Мутную пелену с глаз согнать не удалось, и Матвей начал усердно моргать. Только теперь он смог подробнее разглядеть Тихона Соболева. У полковника вместо лица сплошное кровавое месиво.

– Тихон, ты живой? – спросил Матвей.

Полковник не ответил, но вздымающаяся грудь подтвердила, что он еще жив. Клацнул стальной засов, и дверь распахнулась. Два парня с автоматами подошли к Матвею и, схватив за руки, подняли.

– Если ему не оказать помощь, то умрет, – сказал Матвей, показывая головой на сокамерника. Удар под дых выкинул остатки воздуха из легких.

– На выход! – рявкнул один из конвоиров и подтолкнул Матвея к двери. Сделав пару шагов, он уперся плечом в дверной проем. На фоне рослого Матвея, конвоиры смотрятся жалко. Оба ниже ростом практически на голову.

– Второй скоро кони двинет, – сказал конвоир в рацию. – Что с ним делать?

– Пусть пока посидит, – прилетел безразличный ответ. – Борзого к Императрице.

Матвея провели по коридорам и вытащили по лестнице наверх. Зрение восстановилось, и он смог определить, что его держали в подвале одной из казарм. Спустя пару минут Матвей оказался в здании штаба. Снова в кабинете Генералиссимуса.

– Здорова, Вася Ген! – сказал Матвей с порога, улыбаясь как можно шире. Спекшиеся от крови волосы, опухшее лицо, синяки под глазами и ссадины придали ему грозный вид. Большой рост, широкие плечи и перевитое канатами мышц тело завершают грозную картину. Даже конвоиры, вооруженные автоматами, с опаской поглядывают на голого пленника, не зная, чего ожидать.

– Значит, спеси не поубавилось… – покачав головой, сказал Василий Огурцов. Как и прежде он сидит за дорогим столом, на котором теперь лежит револьвер «Магнум» пятисотого калибра.

Один из конвоиров замахнулся на Матвея автоматом, но Василий остановил его.

– Не надо бить, – сказал он. – Просто толкни.

Конвоир грубо толкнул в плечо, и Матвей, не удержавшись на ногах, болезненно свалился на пол.

– Можно вести к Императрице, – заулыбался Василий и взял в руку револьвер. – Вы свободны, – сказал он конвоирам. – Я сам отведу его…

Оставшись наедине с недоГенералиссимусом, Матвей с трудом поднялся и снова заговорил:

– Не боишься, что ручонка отвалится? «Магнум» – оружие для настоящего мужика, а ты не мужик.

– На выход. Не думай, что я куплюсь на это, – сказал Василий, размахивая грозным револьвером.

Шатаясь и опираясь о стены, Матвей под пристальным конвоем Василия пошел в убежище. Он намеренно строил из себя уставшего, собирая силы для боя. Последнего боя. Остаться в живых Матвей уже не надеется, но умирать, не свернув шею Императрице и Генералиссимусу, не собирается. На это сил хватит, а дальше будь, что будет. Главное, поймать удобный момент, а там, глядишь, и с десяток бойцов с собой прихватить удастся, прежде чем приобщится к вечности…