Выжить на взлете

– Ваша мама права, Святослав Всеволодович, я действительно не тот, кем меня считают. Нет-нет, не подумайте, что какой-нибудь засланный агент, просто мое сознание – или его матрица, – неведомым образом перенеслось из моего прежнего времени в это, в котором сейчас нахожусь. О душе не идет речь – сам же убедился, что она распадается и ее уже не может быть, – но ведь я здесь, прожил почти двадцать лет за другого человека, хотя и помню о себе самом в прошлой судьбе. Наверное, в том чья-то воля – Бога или кого-то еще, – не знаю, что со мной будет завтра, но пока мыслю и живу – делаю все возможное в моих силах.

После того разговора их отношения стали по-особенному близкими, если не как между отцом и сыном, то все равно родными людьми. Хотя Павел так и не вернулся в институт, но заезжал туда часто, не только по служебным делам. А с перестройкой детских душ вышло не так скоро, как он рассчитывал, как ни казалась та материя или субстанция податливой, но все же выдалась слишком крепким орешком. Шли месяцы и годы бесплодных испытаний, дети вырастали и сменялись, а дело не сдвинулось ни на йоту. Павел все также продолжал трудиться психологом, помогал с трудными подростками не только в своем заведении, но и других, его уже знали во многих детских домах и интернатах Москвы и Подмосковья. Казалось, одно только появление приносило спокойствие даже в самом шумной ораве, от его крупной фигуры веяло добротой и какой-то надежностью.

Дети это чувствовали и тянулись к нему, от малышей, едва вставших на ноги, до подростков и юношей старших групп. Именно в такие минуты к Павлу приходило понимание – ради тепла к этим обиженным судьбой юным созданиям стоило жить, пусть он не заменит им родных, но хоть как-то поможет им выжить, не озлобиться на окружающий мир, а влиться в него полезными людьми. Нередко на выходные забирал к себе самых обиженных малышей, давал им возможность почувствовать домашний уют и заботу. В первое время родные дети и Саша как-то опасались детдомовских воспитанников, боялись встретить от них каких-то выходок и неприятностей, потом привыкли, поняли, что им нужны ласка и внимание. Позже старшие дочери – Таня и Наташа, – сами приезжали к отцу на работу, привозили небольшие подарки крохам и игрались с ними.

Тем временем в стране происходили события, вызвавшие неоднозначную реакцию, особенно в столице – вначале выборы в Госдуму, а в марте 2012 года президента. Большая часть народа восприняла само собой разумеющимся победу правящей партии "Единая Россия" и Путина, но и тех, кто остался недовольным, набралось слишком много. Прошла волна многотысячных митингов и маршей с лозунгом "За честные выборы", а сразу после избрания Путина объявлением его нелегитимным и требованием отставки. Особенно значимым по накалу страстей стал оппозиционный "Марш миллионов" на Болотной площади с прямыми столкновениями между ОМОН и демонстрантами. Шли слухи о многочисленных жертвах с обеих сторон, официальные власти их отвергали, но предприняли расследование по так называемому "Болотному делу" о массовых беспорядках, привлекли к уголовной ответственности их организаторов – Удальцова, Навального, Немцова, – и самых активных участников.

^{Беспорядки на Болотной площади}

В те майские дни, воспользовавшись беспорядками, на улицы города вылезла всякая ультрарадикальная нечисть – неофашисты и неокоммунисты, нацисты-скинхеды, анархисты, футбольные фанаты, боевики запрещенной национал-большевистской партии. Нападали на сотрудников полиции (так с прошлого года стали называть милицию), устраивали групповые драки, занимались грабежами, могли напасть и избить любого, кто им не приглянулся, особенно лиц неславянской внешности. Для жителей и гостей столицы стало небезопасным выходить из дома, даже в соседний магазин, так что на несколько дней жизнь в городе замерла, пока службы правопорядка и подразделения внутренних войск не провели в буквальном смысле зачистку улиц и площадей.

Именно тогда Павлу довелось встретиться с бандой бритоголовых молодчиков, кто-то из них бросил камень в лобовое стекло его машины, когда он проезжал мимо. Конечно, благоразумнее было бы скорее проехать дальше, как другие водители, под улюлюкивание пьяных скинхедов, но Павел не выдержал подобного беспредела, остановил и вышел из машины навстречу шайке из двух десятков нелюдей. Наверное, те в первый момент оторопели, не ожидали от него такой смелости – или глупости, – даже замолкли на некоторое время. После, с криком: – Держите лоха, надо обшмонать его! – стоявший ближе бритоголовый с палкой в руке бросился к будущей жертве, остальные за ним.