Выжить в лесу Междумирья

– Подглядывает и подслушивает, иногда поет, как может.

– Разумеется, даже спрашивать не надо было, он и директору все уши прожужжал. Сергей Юрьевич брезгливо морщился, глядя на него, но что интересно – всегда у Кудрявого была премия!

– Фея с ним примерно в таких же отношениях. Других стукачей, похоже, в замке не осталось, у меня ведь с ними разговор короткий!

– Так-так, значит, стукачей у вас мало, – сказал Джеймс и задумчиво повторил: – Так-так…

Сидя в кресле, фея любовалась неторопливыми, честно говоря, даже медленными, но ловкими, уверенными движениями Михаила Петровича. Ему работалось на редкость легко: если он шарил рукой в поисках гвоздика, – тот, как перевернутая стрела, шляпкой вперед, мчался к нему по подоконнику. Молоток не умел двигаться так быстро, но его тоже не надо было искать.

Рассеянный стекольщик долго не догадывался, что ему помогает крылатая женщина, а когда, наконец, понял, то покраснел и с тех пор каждый раз за гвоздики и молоток говорил «спасибо», «премного благодарен», «очень любезно с вашей стороны» или еще что-нибудь.

Часто фея была ни при чем, но улыбалась и не возражала – кажется, ей нравились голос Михаила Петровича и его неисчерпаемая фантазия при выражении благодарности.

Катя принесла кофе. Михаил Петрович, низко поклонившись, осмелился поцеловать ее маленькую руку. Вид у Кати был озадаченный. Хлопая глазками, она понюхала руку и вдруг спросила:

– Можно я печенье принесу?

– Хорошо, – разрешил Тимофей, который почему-то ходил по комнате с гордо поднятым хвостом, – можно еще кусочек колбаски.

– Странно, что меня никто не спросил, – сказала фея, – но если бы спросили, то я бы тоже согласилась на печенье и колбаску.

– Естественно. – Тимофей важно пошевелил усами. – Никто даже и не спрашивал. Все знают, что я – первый помощник госпожи феи.

Крылатая женщина сделала удивленное лицо.

– Я была уверена, что волшебная палочка и господин композитор мои первые помощники.

– У вас три первых помощника, – объяснил кот, – так иногда бывает. Однако надо учитывать, что волшебная палочка не умеет говорить, а композитор… пусть все просто посмотрят на мою большую голову и потом вспомнят, какая голова у Чира.

– Мне кажется, – робко сказала Катя, – самая большая голова у Михаила Петровича.

Тимофей вновь пошевелил усами.

– У Михаила Петровича голова занята волшебными романтическими рассказами, поэтому для хитрости в ней остается мало места.

– Думаю, что совсем не остается, – предположила фея.

– Возможно, – согласился кот, – а из моей головы решительно и сразу выбрасываются все волшебные произведения, которые нам читает Михаил Петрович.

– Из моей головы не выбрасываются, – призналась Катя. – Ирина и госпожа фея тоже с удовольствием слушают волшебные рассказы.

– Потому что все бабы ду… думают одинаково.

– Умный котик, – похвалила фея. – У тебя головка заполнена хитромудрыми мыслями о том, как выкрутиться из различных ситуаций, поэтому ты такой ценный помощник. Правда, полминуты назад мне сильно хотелось превратить тебя в статуэтку, ведь рыженькой у меня еще нет, но я почувствовала, что нам всем будет не хватать твоего сладкого мурлыканья и твоей роскошной шубки, которую так приятно гладить!

– Госпожа фея, – взволнованно сказала Катя, – когда вечером у печки Михаил Петрович читает книгу, а Тимофей Васильевич мурлычет, то… я не могу выразить это словами!

Крылатая женщина вздохнула:

– Наверное, ты хочешь сказать, что душа парит в небесах?

До вечера было далеко, однако душа Михаила Петровича, вероятно, уже где-то летала, или его отвлекли разговоры в комнате, – он забыл придержать незакрепленное стекло.

Недалеко от пола падающий лист стекла вдруг завис в воздухе – рывками, потом плавно вновь поднялся и словно прилип к раме окна, на положенном ему месте.

Приложив ладонь к стеклу, Михаил Петрович виновато оглянулся на крылатую женщину, но не успел извиниться, потому что фея заговорила первой:

– Плохая у тебя помощница, все время головой крутит и рот не закрывает!

– Нет, что вы, такой хорошей помощницы у меня никогда не было! – запротестовал Михаил Петрович, смутился и опустил глаза, растерянно моргая. Кажется, только теперь он действительно понял, где находится и кто ему помогает в привычной, обыденной работе.

Глава 2 Глупый принц

Облокотившись на руку, он лежал на боку за ручьем и скучающе разглядывал то улиток и насекомых в воде, то юных фей, танцующих на поляне… по-настоящему юных, с доверчивыми, нежными глазами. Считалось, что время не властно над феями, но у тех, кто прожил сотни и тысячи лет, глаза и движения были другими.

Королева давала дочерям имена цветов: Гортензия, Камилла, Гладиола, Далия, Лилия – ласковые, безобидные создания, равнодушные к миру за указанными пределами.

Вельд закрыл глаза, вспомнив свое глупое бахвальство, короткое, бесславное путешествие за границами древнего леса, насмешки странных существ, проигранный поединок, кровь на траве и прекрасных цветах, которые осуждающе качали головками над умирающим крылатым юношей, нарушившим Закон. Как и сейчас, он закрыл глаза, покоряясь судьбе.